Береги себя

Это так странно наблюдать из первого ряда, как летит к чертям этот мир. Каждый день ты едешь в одном лифте с соседом, который каждую субботу устраивает у себя встречу собутыльников, и каждый раз соседка из квартиры напротив вызывает полицию, потому что каждый раз её дочь отказывается возвращаться от соседа в свою квартиру, распинаясь на весь подъезд о том, как её никто не любит и не ценит. Каждый день, возвращаясь с работы, ты стоишь в пробке по часу, а потом приезжал домой, где несколько минут лежишь на диване и смотришь в потолок, задаваясь вопросом, когда же в этом механизме строящим твою жизнь что-то да сломается.

      А потом за несколько часов всё это рушится: нет больше соседа, с которым ты обычно едешь в лифте, нет истерички соседки, нет полиции каждую субботы – нет ничего. Даже самого тебя уже нет. Есть только толпы живых трупов, шатающихся по городу без какой-либо цели. А ещё есть остатки людей, хотя людьми их трудно назвать: они одичали, стали похожих на бездомных собак, сбивающихся в стаю, чтобы продлить своё жалкое существование в этом несправедливом к ним мире хоть на секунду.

      И вот ты сидишь на крыше девятиэтажки, смотришь на тёмное небо и думаешь, как же всё так получилось, но спустя пару минут или часов понимаешь, что все, кто знали правду, скорее всего, давно уже заняли свои места в шествии бездушных тварей на празднике под названием «Конец человечества».

      Дверь на крыше противно скрипит и появляется она. Что-то в груди поднимается и падает, разбиваясь на миллиард осколков, которые впиваются в твои внутренности, вызывая чудовищную боль по всему телу, а всё, потому что ты не видел живых людей так близко уже лет сто. И вот она замечает тебя, садиться рядом с тобой на край крыши и ставит между вами бутылку вина. И вы молчите несколько минут или часов, а потом она спрашивает: «Ты тоже жил в этом подъезде?». Ты, не проронив ни звука, киваешь и пытаешься вспомнить её, а она открывает бутылку, делает глоток и протягивает её тебе.

- Не лучшая идея напиваться в таком-то положении. – Не то чтобы тебя сильно волновало, как скоро она умрёт, просто тебе хотелось сказать что-то… нормальное для старого мира.

- Да ладно, обстоятельства обстоятельствами, а хорошее вино не должно тосковать на полке. Если не хочешь, просто скажи. – Она делает ещё глоток и ставит бутылку радом с собой. – Если честно, я получала бы от этого вина больше удовольствия, распивая его вечером в каком-нибудь дорогом ресторане с друзьями, но, к сожалению, сейчас это трудновыполнимо.

- Ты одна или с компанией? – Ты смотришь на толпу тварей, которые недалеко от дома нашли что-то съедобное и с воплями делят это между собой.

- Одна. – Она вздыхает и смотрит туда же куда и ты.

- Как думаешь, они помнят, что были когда-то людьми? – Ты берёшь бутылку с вином и делаешь глоток. Да, вечером в дорогом ресторане оно было бы приятнее на вкус. А она, заметив, что ты только что сделал, улыбается.

- Ну, я предпочитаю думать, что нет, потому что это слишком жестоко осознавать, что ты разрываешь на куски живого человека, но не можешь ничего с этим сделать. – Она перехватывает у тебя бутылку и вновь делает глоток.

- Куда-то идёшь или пришла сюда за припасами? – Ты смотришь на ходячие трупы, которые уже расходятся по разным углам двора.

- Я выполняю здесь свой долг – помогаю людям. – Она ловит твой полный непонимания взгляд и продолжает. – Я хороню их.

- Ясно.

      Вы сидите ещё несколько минут или часов, тьму неба прорезают первые лучики солнца, бутылка постепенно пустеет и вот она уже собирается уходить, но когда она уже стоит у самой двери, ты зовёшь её.

- Эй, ты не сказала, как тебя зовут. – Ты не знаешь, зачем тебе это знать, просто… так надо.

- Агнесс. – Она делает несколько шагов к тебе. – А ты?

- Игорь, - произносишь ты после нескольких секунд молчания.

- Что ж, будем знакомы. – Агнесс берёт тебя за руку и пожимает её. И вот она разворачивается и уходит, но у выхода на секунду останавливается. – Береги себя.

- И ты тоже береги себя, Агнесс. – Ты смотришь, как она улыбается тебе, а потом её фигура исчезает за тяжёлой скрипучей дверью.

      Небо постепенно светлеет. Тьма в переулках растворяется, как растворяешься в воздухе и ты. Но ты чувствуешь спокойствие и ты не страшишься того, что можешь не появиться на этой крыше следующей ночью. Возможно, потому что теперь тебя хоть кто-то помнит, пусть и, скорее всего и не под твоим настоящим именем, ведь своё настоящее имя ты уже и не помнишь, а может просто разговор с живым человеком помог тебе принять то, что ты уже давно мёртв. Наверное, в старом мире история про то, как призрак и девушка сидели на крыше и пили вино во время зомби апокалипсиса, звучало бы странно и даже смешно, но сейчас это стало реальностью, твоей реальностью.

«Береги себя, Агнесс».