Беспробудная мечта

Беспробудная мечта

Ты так и останешься беспробудной мечтой,

А я буду наблюдать за тобой на расстоянии, 

Чтобы никогда не потерять*

  Открыв глаза, мужчина посмотрел на потолок с горящими в темноте флуоресцентными звездами, находившимися здесь с того момента, как он заселился в эту небольшую квартирку. Тогда молодая соседка, переехавшая в Сеул из Тэгу для учебы в университете, вызвалась помочь поднять коробки на пятый этаж, а узнав, что он живет один, принесла набор из пятнадцати звездочек, горящих в темноте. Напросившись на чай, наглая девчонка забралась на его кровать и украсила потолок, не спросив разрешения.

  — Это для того, чтобы вы не скучали, — с улыбкой сказала она, спрыгивая на пол и отряхивая руки, словно занималась тяжелой и грязной работой. — Когда вам будет одиноко, просто посмотрите на эти звезды и подумайте о дорогих вам людях. Эти звезды обязательно дадут знать им о ваших чувствах.

  Как давно это было? Джехен зажмурился, припоминая сколько лет прошло с того момента, как веселая и наивная девчушка сама подошла к нему и предложила помощь, несмотря на все нормы приличия. Ему было двадцать пять, и прошел только год с момента выпуска из университета. Еще совсем юнец, не знающий жизни и радующийся тому, что смог купить квартирку-студию. Пусть в ипотеку под бешеные проценты, но все же он обзавелся своим жильем, личным миром, в котором сможет пить пиво литрами и ни одна живая душа не осудит его за это.

  Ему было двадцать пять, и именно поэтому двадцатилетняя Йерим, а именно так звали бойкую соседку, обращалась к нему исключительно в официально-вежливом стиле, не забывая кланяться. Однако и она проявляла наглость, свойственную всем двадцатилетним людям, выбравшимся из-под крыла заботливой мамы: могла нахамить, сделать что-то без спроса или заявиться к нему ночью, забыв о таком понятии, как личное пространство. 

  Тогда он не планировал заводить знакомств и просто наслаждался своей холостяцкой жизнью, которая была доступна только по воскресеньям, ведь остальные шесть дней он исправно пропадал на работе, даже не зная о таком понятии, как «отпуск».

  Глубоко вздохнув, Чон сел и взял в руки телефон, проверяя время. Половина второго ночи. Тогда, десять лет назад, именно в это время в дверь бы постучала Ким Йерим, одетая в пижаму с милыми мишками, с растрепанными длинными волосами, при этом улыбаясь, словно не она мешает людям спать.

  — Ах, Господин Чон, экономический факультет — самая худшая вещь, придуманная людьми. Мне становится плохо от одного взгляда на все эти учебники по бизнесу, финансам, макроэкономике, — она начинала жаловаться, стоило ему открыть дверь. При этом Йери никогда не требовалось разрешения войти внутрь квартиры. Как-то так получилось, что с самого первого дня девушка ходила к Джехену как к себе домой.  Она всегда была такой. С самого начала и до самой последней встречи, после которой навсегда ушла из его жизни.

  Стараясь справиться с нахлынувшими воспоминаниями, мужчина подошел к темному окну, за которым горел одинокий фонарь. Возможно, такой же одинокий, как и он. Уже десять лет прошло, ипотека давно выплачена, и пора бы думать о покупке более солидного жилья, соответствующего статусу, а Джехен все также смотрит на улицу, желая вновь увидеть такой знакомый силуэт, принадлежащий бойкой соседке.

  Прошло так много времени, но нужно признать, что в его жизни ничего не меняется: за окном по-прежнему горит старый фонарь, который давно пора бы заменить, и не было никого, кто решил бы прогуляться по ночному Сеулу в самых неожиданных районах, чтобы встать под тусклой лампой и позволить на секунду представить, что это пришла та, кого он ждет все эти годы. По-прежнему не было Йерим, что спешила домой, кутаясь в большую, явно на несколько размеров больше нужного, толстовку. Да и, кажется, пора признать, что больше этого никогда не будет. Пора повзрослеть и отпустить, даже если и сложно. Нельзя вернуть того, кто не хочет возвращаться и добровольно ушел из твоей жизни. Нельзя вернуть того, кто никогда не принадлежал тебе по-настоящему. 

  Лишь потеряв важного человека, мужчина понял, что и правда невозможно угадать, когда наступит последний раз. Последнее «Господин Чон»; последнее вместе съеденное мороженное; последняя ночь, проведенная вместе; последний раз, когда она сидит на полу в квартире, одетая в старую растянутую футболку с символикой какой-то американской панк-рок группы. Просто нельзя узнать, какой раз станет последним, поэтому нужно ценить каждый совместный момент и не откладывать важные признания на потом. Это «потом» может и не наступить.

  И если бы той июльской ночью Джехен знал, что его Йерим сидит на этом самом полу в последний раз, рассматривая флуоресцентные звезды и загадывая желание, то он бы точно не молчал и набрался смелости сказать три самых важных, но таких сложных слова. Известно, что для чего и правда нужна смелость, так это для искренности, а не поступков. И Чон оказался трусом, о чем жалеет каждый день на протяжении всех этих долгих лет, так похожих на бесконечность.

  Отойдя от окна и вновь сев на старую кровать с продавленным матрасом, он глубоко вздохнул и постарался отогнать все болезненные воспоминания. Но тот день не хотел уходить из головы. Да и горькая правда была в том, что мужчина отдал бы все, чтобы спустя десять лет вернуться в ту ночь, когда Йерим ушла, даже если и пытается отрицать это в спорах с самим собой.

  Июль две тысячи двадцать третьего года выдался по-настоящему жарким. Нет, конечно, каждый раз погода с июня по август оставляет желать лучшего и заставляет запасаться переносными маленькими вентиляторами, чтобы хоть немного облегчить человеческие страдания. Однако тогда температура била все мыслимые и немыслимые рекорды, а Джехен чувствовал себя бесполезной тушкой, у которой были силы лишь жалобно стонать и переворачиваться с одного бока на другой, подавая знаки, что он пока еще жив, но и это ненадолго. Мотивация к новым свершениям была не просто нулевой, а находилась в глубоком минусе. И на работу он ходил только по двум причинам: нужны были деньги для ипотеки и часто начальник заказывал обед для всего отдела в небольшом ресторанчике, что находился недалеко от офиса. Там готовили самый вкусный чачжамен, который ему когда-либо приходилось есть. И за заказ на определенную сумму давали бесплатную острую курочку.  Чон любил еду, особенно, если покупалась она не на его с трудом заработанные деньги, поэтому и отказываться от праздника живота не собирался. Четыре года в университете и два в армии многому его научили. И первое, что было усвоено — никогда не отказывайся от еды, если платишь не ты. А второе — если возможно, то попытайся избежать необходимости кого-либо угощать, чтобы сэкономить.