Бессонница

Тяжелой сыростью стелилась апрельская ночь над спящей в густом, непроглядном сумраке деревней. Мертвецкую тишину лишь изредка нарушал проползающий сквозь нее «товарняк». Унылый и одинокий, влача за собой больше полусотни коричневых вагонов груженых углем, он скоро скрывался во мраке сырой ночи. Как призрак. Унося с собой глухой стук колес, растворяющийся постепенно, словно туман над озером в утренний час.
Начинало светать. Нехотя выползало заспанное солнце из под густого одеяла темного леса на холодный сырой небосвод. Медленно и неумолимо, подражая ему, потянулись ото всех концов деревни заводчане на раннюю электричку, каждое утро строго по расписанию увозившую их в город. Люди шли, молча, небольшими группами по два-три человека, попутно отгоняя от себя остатки утреннего сна. Вероятно, каждый из них силился в этот час осмыслить, что заставляет его проделывать этот путь каждое буднее утро на протяжении вот уже нескольких лет? И все так же по обыкновению сонное их сознание отказывалось находить ответ на данный вопрос. Работяги угрюмо ежились от утренней прохлады, вздрагивая поочередно, переминаясь с ноги на ногу, ждали электричку.
За поворотом лесопосадки раздался долгожданный, жалобный свист и к платформе лениво подползла серая электричка. Похожая на стальную змею остановилась она и с шипением открыла двери. Предварительно «выплюнув» вернувшихся с ночных смен заводчан и первых заядлых дачников, она принялась «всасывать» в себя новую партию пассажиров обдавая их продрогшие тела теплом натопленных вагонов. Рабочих, рыбаков и еще нескольких граждан спешащих занять место в очередях на анализы в районной поликлинике. Нетерпеливо захлопнув двери за последними электричка, снова издав короткий жалобный свист, словно жалуясь на монотонность своей судьбы, поползла прочь к следующей станции.
Кружок солнца уже полностью выкарабкался из-за горизонта и, оторвавшись от земли, как гелиевый шарик неспешно поплыл по голубеющей небесной тверди. Постепенно прогревающийся воздух и солнечный свет пробудили ото сна пернатую братию в кронах лесопосадки, которая тут же принялась, неистово каркая и чирикая, славить новый весенний день.
«Да! Свежее, солнечное утро задалось!»- подумал про себя Нурик, докуривая сигарету. Бросив окурок на землю, он тщательно растоптал его и сцедил сквозь зубы в сторону. Вытерев брызги слюны с подбородка рукавом свитера он, неожиданно для себя, несколько раз вздрогнул и произнес на выдохе: «Да. а. а! Свежо!»-, затем повернувшись бодро взбежал на крыльцо и вынув руки из глубоких карманов брюк устремился в дом. «Ну, хоть теперь-то может, усну, наконец?» - раздраженно думал Нурик.