Бессонница мира

1.

Утро никогда не было для меня особо приятным временем суток. Не помню, как было в детстве, но с сознательного возраста мне было гораздо приятнее вести ночной образ жизни, засыпая под первые утренние лучи (то еще удовольствие, скажу я вам). Но так уж повелось, что мы живем в мире жаворонков, и вставать рано утром полезно и правильно.
Вот и это утром ничего особым меня не пыталось порадовать. Серое небо, хмурые тучи и отвратительный дождь. Но время не ждет и надо отдохнуть от работы и расслабиться, не хочу же я начать загнивать в своем ИНСе. Конечно из него можно даже и не вылезать, но ежедневная порция солнечного света никогда не помешает, да и не хочется через пол мира добираться до клиник медицинской помощи. Удовольствие надо сказать не из дешевых и путь хотя бы в одну сторону, и медицинская помощь. Что меня дернуло вкладывать свои сбережения в совершенно бессмысленный, старый дом, которые не приносит никакой прибыли, а просто стоит.
Хотя, наверное, в дедовой мечте об этой развалюхе был какой-то смысл, пусть мне и непонятный. Глупо, наверное, было бы не уважить старика и не побаловать долгожителя в последние годы. Он для меня - живая легенда. Прошел первый ядерный конфликт, пережил становление мирового триединства и внедрения биотехнологий. Да кучу всего он на своем веку повидал, за его почти пару сотен лет всякое было. К тому же прожить столько без ИНСа. В общем упорный он был, хотя я его так и не понял во многом.
Впереди был четкий план на пару часов: небольшая прогулка, тернировка и медитация в саду - традиция оставленная дедом. По уму бы хватило и прогулки, но привычка, въевшаяся в самые кости, не хочет отпускать.
Выбравшись из костюма я добрался до душа. Холодные струи приятно бодрили тело и наполняли затекшие мышцы привычными ощущениями. Подключение дома к общей сети подачи воды было тем еще приключением, дед тогда, наплевав на все правила, натаскал со свалки хламья, вытащил из кладовки кучу какого-то оборудования и через неделю подключился к общей системе снабжения.
Система управления жизнеобеспечения сначала подняла шум, и я пару месяцев пользовался урезанными правами участника, пришлось тогда просить товарища подсобить с моей работенкой. Никакой информации о посетителях, низкий статус моей лавки и заоблачные проценты за пользование системой товарообмена чуть не свели тогда меня до каких-то нереальных долгов. Но дело обошлось, какой-то знакомый деда из структуры мотусов направил в систему ноту доверия нашей семье. Я был восстановлен в правах, незаконное подключение оставили без наказания и даже не стали отключать нас от сети, а часть стоимости транзакция на удивление вернули в мой карман. По сути обошлись малой кровью - небольшим, для подобного-то прецедента, штрафом.
Дождь и не думал прекращаться, поэтому прогулка переросла в посиделки на открытой веранде за перекусом оставшихся галет с сыром и уничтожением чая. Можно было бы просто не заниматься ерундой, ИНС все равно снабжал всем необходимым для жизнеспособности, а лакомств мне с лихвой хватало и в ближайшей к моей лавке таверне, но опять же привычка. Чай приятно согревал изнутри, а хрустящие галеты со странным вкусом сыра отвлекали от серости за окном.
Вообще, дед был единственный членом моей семьи всю мою сознательную жизнь. Отца я не знаю, дед о нем отказывался рассказывать, ворча мол, не стоит черта поминать. Мама пропала через пару лет после моего рождения, о её судьбе тоже ничего неизвестно, система мунди не распространяет информацию о людях и их местонахождении, в любых ситуациях неотступно следуя принятым принципам триединства. А о бабушке я знаю только по рассказам деда, но она таким долгожителем к сожалению не стала. Он говорил, ядерные взрывы забирали у людей их души и превращали живущих в просто существующих, а бабушка этого перенести не смогла. Единственные памятные вещи о них остались заперты в дедовой комнате, куда заходить мне бы не хотелось. Кажется, так я нарушу его покой.
Легкое покалывание в кистях намекало на подошедшее время тренировки, и я с готовностью вышел под дождь на площадку перед домом. Желания усердствовать сегодня нет - простуда приведет только к ограничениям во времени работы, а это моя прибыль и моя репутация среди клиентов, которая стоит еще дороже. Ограничусь пробежкой на сегодня, пары кругов вокруг участка вполне хватит.
Никак не могу привыкнуть к своему одинокому нахождению в этом доме. Хоть с дедом я просто пересекался, у каждого были какие-то свои интересы, которые совпадали далеко не во всем, но после его смерти дом наполнился тишиной, поэтому в дни с хорошей погодой мои прогулки и медитация происходили как можно дальше от дома. Готовить себе что-то я перестал, обходился только еженедельной доставкой продуктов, а тренировки переходили из крайности в крайность - от ленивой пробежки до дикой ломоты мышц на пару дней.
Одинокий дом на окраине города среди на первый взгляд заросшего кустарником и деревьями сада находился в глубине участка. Из-за кустарника едва был виден чердак, на котором находился мой инс. Из окна на чердаке выходила сеть инса, уходящая под землю сразу рядом с домом, похожая на корни молодого дерева, обманчиво тонкие и крупкие. Старая, бурая черепица выделялась на фоне зеленой листвы. Старый потрескавшийся кирпич и еле заметные среди всего этого буйства зелени окна. Если бы у меня были соседи, то наверняка их внимание было бы постоянно приковано к моему дому на прогулках.
Хотя какие могут быть прогулки, когда они заставляют тебя тяжело дышать и надрываться, потому-то люди и не выбираются из сети, проводя отдых в стазисе, покидая волшебную негу только на осмотр их инса, прибывающими периодически роботами.
Дождь незаметно для меня постепенно стих, наполнив сад спокойствием. Невысокая калитка тихонько скрипнула и вернулась на привычное место. Но к привычному виду яблонева сада добавилась одна деталь. Рядом с дверью сидела маленькая кошка.
- Здравствуй, милая гостья, - такая встреча могла грозить чем угодно. По словам деда до применения ядерного оружия на улицах можно было без опаски встретить животных, они были частью обыденной жизни. Картина же передо мной сейчас была очень необычна. Любое животное на улице сейчас - матерый зверь, осторожный, не доверяющий людям, готовый держаться за свою жизнь до последнего.
Кошка недовольно подняла на мня свой взляд и нервно дернула хвостом. Ей явно наша встреча была не в радость. Она медленно поднялась и ловко скрылась под крыльцом.
В доме было заметно теплее. Хотелось поскорее вернуться к инсу и хорошенько отдохнуть, но что-то требовало не отходить от привычного режима и приняться за последнюю часть привычного порядка. За домом распологался небольшой двор, свободный от обилия растительности. Небольшой очаг для разведения огня, пару бревен и пеньков вокруг и навес над ним. Собственно больше ничего. Иногда казалось, когда я выходил из сети, будто дед сутками не отходил от очага, всматриваясь то в погасший очаг, то в горящий костер. Ничего для разведения огня у меня не было, а как это делал дед, я себе представляю слабо, но теперь я пытался понять, как дед проводил здесь столько времени, чем он был занят. Почему-то после его смерти эта мысль стала для меня очень важной.
Плохо представляю, сколько я провел здесь времени, но ощущения говорили, что пора. В дом, вверх по лестнице к инсу. Антроцитовый костюм располагался в паре метров от окна. Полностью покрывающий все тело он скорее вырастал из сети волокнистых кабелей подключения. Неспешно водрузив на его костюм, я занял свое место рядом на небольшой кушетке. Мир погрузился в тишину, а меня впереди ждал отдых. Тело и сознание требовали дать им передышку, впереди был очередной сетевой цикл.