Бессветные

Глава 1. Весёлый дом

В предрассветной дымке разом погасли все фонари. Горячие плафоны проявились в сумерках загадочными розовыми пятнами, словно дорога вела не в психбольницу, а в какую-то волшебную страну.

Маршрутка ловко петляла по лесному серпантину. Поёжившись от утреннего холода, Мэтис натянул на кисти длинные рукава и поправил наушники, чтобы никакие звуки извне не вторгались в сознание. Мысли снова унеслись вдаль под гармоничные переливы аккордов, где попали во власть воображения. Только дорога, прекрасные виды Прилесья и заслушанная песня на повторе. Группа Staind, если не изменяла память.

«The road is long

Just one more song

A little something to remind you when I'm gone».

В маршрутке укачивало, музыка убаюкивала, но вид будоражил. Солнце величаво показалось на востоке, и синий от сумрака лес приобрёл причудливый рыжий окрас. Острые сосновые макушки увенчались коронами червонного золота. Утренняя прохлада ещё не отступила, но свет и цвет согревали не хуже уютного пледа.

Лес делил собой несколько городских районов. Один мало чем отличался от другого. Тихий промышленный уголок. Последние годы Мэтис жил на окраине – в Залесье, где среди пятиэтажек и скучного муниципалитета возвышался купол ледового дворца, а вечерами молодёжь слеталась, как мотыльки, на заманчивые огни МакДональдса.

Поездка длилась недолго. Металлическая остановка встретила неприветливо. Бывает, холод сразу хватает за плечи, вонзаясь в хребет ледяным жалом, а бывает, неторопливо обволакивает ступни и уверенно карабкается выше, пока не окутает целиком и не проникнет в самую душу. Мэтис обнял плечи, пытаясь удержать немного тепла, и побрёл вдоль дороги.

В нескольких минутах ходьбы угрюмым кирпичом выдавался из леса «Весёлый дом». То ещё название! Психоневрологический диспансер в этих краях был один, и находился между районами, окружённый километрами сосен и поросших кустарником оврагов.

Идти на приём зверски не хотелось. Эта тягостная история началась давно и никак не спешила заканчиваться. Больным Мэтис себя не считал, просто несколько лет назад ему хватило глупости и детской наивности совершить ужасную ошибку: сказать правду. Теперь два раза в год приходилось являться в диспансер и показываться психиатру. До планового осмотра оставалось ещё несколько месяцев, но на днях опекунам позвонили и назначили приём в связи с «переходом на федеральный документооборот», что бы это ни значило.

Мимо на сверхзвуковой скорости пронеслась машина, заставив Мэтиса вздрогнуть и обернуться. Рука машинально потянулась к груди и сжала небольшой крест дешёвого металла, увенчанный петлёй. Анкх висел на чёрном шнурке, постоянно выбиваясь из-за горловины свитера, великоватого размера на два.

Ещё несколько машин прошуршали зимней резиной, игнорируя предупредительные знаки, а ведь дорога здесь была коварная.

В глаза врезается свет, пригвоздив к месту. Следом раздаётся истошный гудок и злое шипение. Удар раскалывает мир, роняет, отбрасывает. Асфальт, чёрное небо, трава, еловые ветви, трава. Темнота.

Разрушая наваждение, Мэтис отпрянул от проезжей части.

Подобное происходило постоянно. Эти стремительные эпизоды возникали внезапно и казались совершенно реальными. Словно спонтанное погружение в чужие жизни, которые поспешно обрывались. Мэтису было двенадцать, когда это началось, и первое же признание взрослым привело его в Весёлый дом. Потрясение, сотрясение, стресс? Возможно, так оно и было, только киноленты из прошлого не закончились. И вот уже более трёх лет не прекращались. Мэтис не думал, что доктора́ ему помогут, да, пожалуй, и не хотел, потому и визиты в диспансер раздражали и злили, а ещё напоминали, что бывает, когда с кем-то откровенничаешь. Призраки, по крайней мере, никому, кроме медиума, ничего не рассказывали.

И всё же было в сегодняшней поездке нечто вдохновляющее. Мэтису давно казались интригующими слухи про диспансер, которые он старательно собирал и записывал. Якобы когда-то из него, а точнее из пристроенной к нему лечебницы, часто пропадали пациенты. Также в округе частенько слышали выстрелы, и пусть всё это было очень давно, начинающему детективу-медиуму не терпелось докопаться до истины. Кто ещё, если не он?

Притаившееся в лесу заведение состояло из двух корпусов, связанных между собою стеклянным мостом и, как говорили, подвалом. В первом корпусе находилась поликлиника и дневной стационар этажом выше. Во втором была та самая пресловутая психбольница, куда Мэтис рассчитывал наведаться. Вдруг тамошние призраки покажут что-то полезное? Единственное место, куда ему хотелось попасть сильнее, – крыша двадцатиэтажного торгового центра, откуда по словам очевидцев (или по их преувеличенному вранью) открывался вид на всё Прилесье, лес и дальние горы.

Но сначала диспансер. Старое здание встретило дешёвой зелёной краской и линолеумом неприятного цвета. Небольшой холл заканчивался гардеробом, в обе стороны уносились широкие коридоры, заворачивающие спустя десяток белых дверей и образующие огромную зону ожидания в форме буквы «П» с редкими лавками и растениями в пластиковых горшках. Никаких окон, только одинаковые продолговатые лампы, источающие скудный жёлтый свет. Людно и неуютно. И очереди не меньше чем в обычной поликлинике. Кто бы мог подумать, что неврозы и расстройства встречаются не реже, чем простуды. Мэтис не верил, что найдутся ненормальные, чтобы симулировать болезнь в психушке. А если такие и бывали, то и правда психи и придутся к месту.