Без одежды и морали

Без одежды и морали

Больше всего донимал сквозняк. Нет, не тот, что мог приподнять юбку — такого в Университете, к счастью, не водилось. А вот тот, что холодил постоянно влажные складки между ног, доставал ужасно.

Эмма не знала, было ли так влажно всегда, но незаметно из-за белья, или это потому что она сегодня весь день в странном нервном возбуждении. Казалось бы, чем эти складки кожи отличаются от всего остального тела? Оказалось, многим. Садишься ими на колючую шерстяную ткань — пол урока потом украдкой чешешься через юбку, разрываясь между желанием вдавить ткань поглубже и мыслями о гигиене. Потом последние побеждают, и ты разводишь ноги, чтобы как можно меньше соприкасаться с юбкой. И вот, оставшиеся пол урока все хорошо — ровно до тех пор, пока ты не сводишь ноги вместе, чтобы встать, и не обнаруживаешься, что у тебя успело всё высохнуть. Теперь каждая складочка бархатистая, нежная и, черт побери, такая чувствительная! Пара шагов, складки трутся друг об друга, ты на секунду напрягаешь все внутри в инстинктивном желании то ли прекратить волнующие ощущения, то ли усилить их, и — вуаля! — ты уже снова вся мокрая.

А потом сквозняк между ног, закушенные губы, новый урок, и влажный след изнутри на юбке.

В обед, когда вдобавок ко всем мучениям внизу ещё и засаднило, Эмма клятвенно пообещала себе никогда больше ни с кем не спорить на желания. На аппетит, правда, ни отсутствие трусов, ни её решение никак не повлияло.

Последним уроком в этот день была История, и, подходя к кабинету, Эмма уже точно знала, что ни в какую библиотеку она сегодня не пойдет. В душ — или в ванну — и почесать-погладить-потеребить все наконец! Помыться! И успокоиться.

Поерзав по жесткой скамье, Эмма вздохнула, раздвинула ноги и взялась за перо. Этот урок будет пережить труднее всех остальных, ведь он такой скучный! Ничто уже не отвлечет от переживаний и ощущений. Хотя, если удастся делать вид, что пишешь, и читать новый роман Марка Качима...

— Ты нарочно это сделала?

Опаляющий шепот на ухо был настолько неожиданным, что Эмма взвизгнула и подскочила. На неё и того, кто стоял у неё за спиной, все покосились, и она сама поспешно обернулась. Увидев же шептавшего, она чуть было не взвизгнула снова.

Амадест, капитан университетской сборной по американскому футболу, стоял почти вплотную, ухмылялся, не обращая внимание на любопытные взгляды, и смотрел так цепко, будто узнал какой-то секрет и теперь выискивал ему подтверждение.

Эмма похолодела. Что он там сказал?..

Между тем Амадест бросил сумку на парту и, опять же никого не смущаясь, сел рядом с ней.

— Я забыл учебник! — сказал он громко, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Возьми мой, — тут же предложил кто-то из девчонок.

Амадест лишь усмехнулся, покачал головой, а потом наклонился к оцепеневшей Эмме.

— И где ты их оставила? — спросил вкрадчивым шепотом.

Тут прозвенел звонок, и вскочить с места Эмме уже не позволяли не только ставшие ватными ноги.

— Кого? — выдавила она, до последнего надеясь, что Амадест говорит о домашнем задании или каких-нибудь книгах, но тот лишь хмыкнул и наклонился еще ближе.

— Твои трусы, — прошептал он чересчур спокойно. — Где они?

Отпираться было бессмысленно, пытаться не краснеть — тоже, и Эмма внезапно почти успокоилась. Амадест знает, что на ней нет трусов — это факт, с которым следовало смириться. Ну или повеситься, но последнее по ряду причин невозможно.

— Как ты узнал? — спросила она дрожащим шепотом.

— Расскажу как-нибудь на досуге, — усмехнулся Амадест. — Может быть. Что ж, Эмма Келли, считай, твой вызов принят, — с тоном величайшего одолжения протянул он. — Не самый, конечно, оригинальный способ привлечь внимание, но тебе повезло — мне такое нравится, — и он сжал под партой её коленку.

За что немедленно и поплатится: Эмма со всей силы долбанула его руку о тяжелую столешницу, вскинув ногу.

— Что ж, Амадест, — прошипела она, — считай, твой вызов принят. Не самый оригинальный способ остаться без яиц, но тебе повезло — мне такое раз плюнуть!

Амадест выглядел удивленным. Он поморщился от боли, но даже не попытался освободить руку.

— Почему ты без трусов? — спросил он уже нормальным тоном.

— Потому что проспорила, — пожала Эмма плечами.

— И всё? — Амадест посмотрел испытующе. — И про клуб "Без одежды и морали" ты не слышала?

— Н-нет... — Эмма хлопнула глазами. Кажется, ей становилось понятно, что сейчас произошло.

Но если ей стало понятно, то Амадесту стало смешно. Уткнувшись лбом в сгиб локтя он почти беззвучно заржал.

— Вот и я думаю — что-то тут не сходится! — выдавил он сквозь смех. — Ну извини, ошибочка вышла, — добавил, глянув на неё с нескрываемой насмешкой, но потом посерьёзнел, наклонился к самом уху и прошептал, опаляя жарким дыханием: — А я ведь уже было вознамерился тебя сегодня трахнуть.

Эмма едва не задохнулась от возмущения от таких слов, а вот складочки между ног почему-то еще больше повлажнели.

— Не смей даже думать об этом! — рявкнула она так громко, насколько только могла себе позволить на уроке.

— Поздно... — Амадест прищурился, оценивающе глядя на неё. — Уже подумал. И ты тоже — только что.

Он был прав. Разумеется, Эмма представила, что он мог бы её "трахнуть", едва он только договорил. И картинка не вызвала ничего, кроме отвращения... аж до мокроты между ног. Рассердившись на собственную реакцию, Эмма решила никак не отвечать Амадесту и опустила наконец ногу, позволяя высвободить ладонь.