Без памяти твоя

Глава 1

Чуть больше месяца назад...

Я все еще слабо понимаю, что происходит вокруг, когда доктор, покончив с записями, уверенно кивает самому себе и произносит:

— Сейчас мы пригласим вашего мужа, готовы?

Из меня, оцарапав пересохшее горло, вырывается то ли слабый смешок, то ли откровенный всхлип. Однако затягивать с неизбежным смысла нет.

— Ну, вряд ли к моей ситуации можно подготовиться, — замечаю я иронично. — Так что… давайте.

Доктор отвечает мне сочувствующей улыбкой и заверяет:

— Все будет хорошо, Кристина. Ваш муж очень за вас переживал.

Я судорожно киваю, давая понять, что приняла его слова к сведению, и делаю глубокий вдох. Готовлюсь.

Доктор нажимает на дверную ручку и выглядывает в коридор.

— Мистер Покровский, — доносится до меня, — вы можете зайти.

Последний раз встретившись со мной глазами и попрощавшись, доктор исчезает в коридоре, а спустя пару секунд на его месте появляется мужчина. А я вдруг почти давлюсь воздухом.

Вау…

Я готова присвистнуть (впрочем, мозг мгновенно мне подсказывает, что свистеть я точно не умею), выражая уважение той версии себя, что не помню, — потому что застывший на пороге мужчина явно не из моей лиги. В том смысле, что я-студентка никогда бы не ждала, что подобный красавец хотя бы дважды посмотрит в ее сторону.

У него очень привлекательная внешность. Яркие, выгодно сочетающиеся черты лица: высокий лоб, выразительные глаза, прямой длинный нос и тонкие, по-мужски красивые губы. Короткие, взъерошенные волосы темно-русого цвета и густая щетина на щеках и подбородке. Даже синева под глазами и, судя по всему, не намеренная небритость ни капли его не портят.

Он определенно мог привлечь мое внимание, пусть я бы не осмелилась на больше, чем несколько быстрых взглядов в его сторону. Но не заметить его высокую, явно не обделенную природой и спортом фигуру, я наверняка бы не смогла.

А еще он… взрослый.

Идея, что мы скорее всего ровесники посещает меня не сразу, и первые несколько секунд я изрядно поражена и смущена, и вообще чувствую себя ужасно неловко. Даже сообразив, что мне, как и этому мужчине, уже больше тридцати, я все равно не могу воспринимать нас как равных по положению в социальной иерархии. Сложно.

— Привет, — произносит он первым, и я наконец отмираю:

— Привет.

Не разрывая зрительного контакта, мой… муж медленно, вероятно из-за уважения к моему состоянию, проходит вперед и занимает поместившийся рядом с изножием кровати стул.

— Я Влад, — представляется он с неприкрытой неуверенностью в голосе.

Я скованно улыбаюсь и киваю, прежде чем трусливо уставиться на собственные плотно сцепленные руки. Ни-че-го.

Чуда не случилось: ни вспышки воспоминаний, ни давления внезапных чувств на грудную клетку. Имя Влад никак во мне не отзывается.

— Мы учились вместе, — сообщает он.

— Учились… — Среди своих значительно поредевших и хаотичных воспоминаний я пытаюсь отыскать что-нибудь о мужчине напротив, ведь какая-то часть первого года студенческой жизни меня вроде бы не покинула, но вот так, с ходу, стоящий в голове туман не рассеивается. — Я тебя не помню. — Приходится его разочаровать.

Мое преисполненное сожаления признание не вызывает у… мысленно я словно запинаюсь и на секунду зависаю. Как ни крути, а в настоящий момент времени кроме как незнакомцем считать его не получается.

Однако я со странной для потерявшей память дамы уверенностью могу сказать, что не вижу на лице своего мужа оттенков скорби. Не знаю, на что я рассчитывала. Наверное, на большую эмоциональность.

Разве ему не положено сейчас переживать за будущее нашего брака и вообще отношений, раз уж для меня он пока что чужой человек? И хотя его пристальный, давящий взгляд сосредоточен на мне, он, похоже, в основном обеспокоен физическими травмами, а не моей амнезией.

— Я и не ждал, что будет иначе. — Влад невесело усмехается. — Доктор сказал, ты помнишь себя студенткой?

Я киваю. Наконец-то мне есть, что сказать по существу.

— Да. Когда меня сегодня спросили про дату, я была уверена, что скоро моя первая зимняя сессия. Собственно, ни саму сессию, ни что-либо после нее я пока не вспомнила.

Он издает многозначительное «хм». Под моим вопросительным взглядом он поясняет:

— Просто вижу некоторую логику в том, что ты помнишь только первый семестр.

Я хмурюсь.

— Не понимаю.

— Мы познакомились только весной. Начались факультативы, мы были в разных группах, а там — в одной. Ты, я и… — Он вдруг умолкает.

А меня посещает озарение.

— Мне сказали, что за рулем была не я и что водитель в коме. Ты поэтому замолчал?

Влад резко вскидывает голову, и я снова встречаюсь с настороженностью в его глазах.

— Ты знаешь про Глеба?

— Только то, что мне сказали. — Я пожимаю плечами и ежусь. — Что он был со мной в машине и еще не пришел в себя.

— Понятно.

— Он твой друг? — предполагаю я.

Влад не отвечает сразу. С половину минуты он молча смотрит на меня, будто чего-то ждет или что-то обдумывает; не знаю.

— Да, — говорит он. — Лучший. Как и твой, кстати.

— А ты? — удивляюсь я.

— Я твой муж. — Он скупо улыбается, но в темных, уставших глазах сохраняется пустота. — Это другое.

Я неловко молчу. Мне нечего ответить на эти несколько странные слова. Даже теперь, когда нюансы наших с Владом отношений моему разуму недоступны, можно догадаться, что подтекст его последней фразы скрывает почти явную горечь. Зависть, быть может.

Трудно сказать, чего я ожидала, от доктора узнав о существовании у меня целого мужа, но невольно я чувствую сильное разочарование. Мрачный и сдержанный мужчина напротив никак не производит впечатление любящего и заботливого супруга, довериться которому — плевое дело.

— Мы давно женаты? — спрашиваю я и, припомнив сюжеты любимых сериалов моей покойной бабушки (вот уж какой информации никакая амнезия не страшна), добавляю: — И я хотела бы увидеть документы: о браке, свои собственные, твои…