Без памяти твоя

Пролог

— Кристина… — выдыхает Влад и делает в моем направлении один осторожный шаг.

— Не смей, — хриплю я, невольно отшатываясь. — Не смей ко мне приближаться.

— Хорошо. Хорошо, — повторяет он примирительным тоном и действительно не предпринимает повторной попытки приблизиться, тем не менее не сводя с меня не просто обеспокоенного, а дикого взгляда. — Пожалуйста, выслушай. Я прошу тебя, Крис. Я объясню.

С моих губ слетает нервно-истеричный смешок. Комната вращается перед глазами, а пол уходит из-под ног, но мне все-таки удается устоять на месте. Я задыхаюсь и хочу сбежать. Мне необходимо сбежать.

— Я даже смотреть на тебя сейчас не могу. — Мой голос полон отвращения и затаенной ярости.

На напряженном, застывшем маской лице напротив дергается мускул. Ужас в синих глазах превращается в отчаяние.

— Кристина… — Теперь Влад умоляет, однако во мне нет ни капли сочувствия.

Я не в состоянии проявить по отношению к нему хотя бы чуточку понимания. Я не представляю, что он может сказать такого, отчего мое нынешнее восприятие случившегося за последний месяц изменится.

Господи, как это все гадко. Даже просто стоять рядом с Владом — противно.

Словно во сне, я обвожу палату растерянным взглядом. Просто чтобы не видеть человека, устроившего из моей жизни какой-то больной эксперимент. Или особо жесткое издевательство.

Что я ему сделала? Что?!

Прямо за моей спиной обнаруживается дверь, и я не теряю ни секунды на сомнения и размышления.

Нажать на ручку. Открыть дверь. Выскочить в коридор. Бежать.

Бежать как можно быстрее и как можно дальше.

Позади раздается звук тяжелых, мужских шагов. Я начинаю бежать еще быстрее, но все равно не успеваю: на моем предплечье смыкаются чужие пальцы.

С силой Влад тянет меня обратно, проворачивая лицом к себе, вынуждая влететь ладонью свободной руки в твердую, лихорадочно вздымающуюся грудь. Я сопротивляюсь, пытаюсь вырваться, но он держит крепко и сдвинуться даже на сантиметр не удается. Обе его руки, сомкнувшись за моей спиной в неподдающийся открытию замок, обнимают меня в запирающем объятии.

— Крис… — сипит он, и я дергаюсь снова. И вновь безуспешно. — Выслушай, пожалуйста. Просто выслушай.

— Убери. Руки, — выплевываю я, почти касаясь ткани его рубашки губами. Аромат мужского парфюма, еще вчера пьянящий и возбуждающий, сегодня вызывает у меня тошноту. Объятия, прежде внушающие чувство безопасности, теперь кажутся клеткой. — Слышишь меня? — Ладонями я упираюсь Владу в грудь и одновременно изо всех сил прижимаю подошвы к скользкому полу клиники, обеспечивая большую устойчивость для сопротивления. Не помогает.

— Это не то, что ты могла подумать, — говорит он торопливо, с доводящим меня до ярости упрямством не обращая внимания на мои непрекращающиеся попытки вырваться. — Это не издевательство и не шутка. Или что еще ты там могла предположить. Я просто… — Он спотыкается на половине фразы.

— Что «ты просто»? — уточняю я с ядом в голосе, когда пауза непозволительно затягивается. — Что?! Как ты посмел мне врать, когда я была в таком состоянии?! Ты… ты чудовище! — Мне наконец удается вырваться, и я делаю несколько спасительных шагов назад, но не ухожу. Сбежать, не сказав ни слова, теперь невозможно.

Стоя напротив и не двигаясь, Влад смотрит на меня до того безумными глазами, что становится не по себе. Вид у него, наверное, как и у меня, растрепанный и почти дикий: обычно уложенные волосы торчат в разные стороны, лицо раскраснелось, рубашка наполовину расстегнута.

— Я не обманывал тебя, — заявляет он вдруг. Одно это утверждение — ложь и полный абсурд, но Влад продолжает: — Не так, как ты думаешь. Я… — Он резко зажмуривается и трясет головой, а затем заговаривает вновь, увереннее и спокойнее прежнего, словно взяв все эмоции под контроль. Сейчас я вижу перед собой Влада Покровского из своего прошлого: холодного и недостижимого, отстраненного от остальных людей. — Я не знал, что можно тебе говорить, а что нет, как объяснить тебе нашу ситуацию, как…

Каждое его слово — чушь и провальная попытка оправдаться. Во мне сильнее прежнего поднимается злость.

— «Как объяснить»? — спрашиваю я громко, не позволяя Владу продолжить этот словесный поток ерунды и неправды. — Легко! Всего-то и нужно было сказать: «Кристина, после аварии ты ничего не помнишь, но ты должна знать, что наш брак — фиктивен от и до. Мы ненастоящие муж и жена. Мы настолько ненастоящие муж и жена, что ты вообще меня терпеть не можешь и вышла за меня вынуждено». Видишь?! — почти кричу я и театрально взмахиваю руками, разводя их в противоположные стороны. — Вот так просто!

— Я… — Он снова сбивается, едва принявшись мне отвечать.

— Что, нечего возразить? — Я горько смеюсь. Глаза начинают жечь слезы. — Господи… У тебя совсем совести нет? Как ты все это время смотрел мне в глаза и врал? Я ведь действительно поверила, что мы любим друг друга. Я кольцо тебе надела! — Меня мелко трясет, а из горла вырывается задушенный всхлип, когда неожиданно в памяти возникает картинка из вчерашней ночи: — Мы почти переспали! Ты что, уже решил, что амнезия со мной навсегда, а значит, можно меня под шумок еще и трахнуть? — Через застилающую взгляд пелену слез я все-таки вижу, как Влад вздрагивает от моих последних слов, но мне плевать, насколько ему неприятно слышать правду о себе любимом. — Я ненавижу тебя!