Бездарь в мире магии. Медь и серебро

Пролог

Зубрить билеты к зачету, когда за окном сияет яркими огнями вечерний город, рядом переливается разноцветная гирлянда, обнимающая пушистые зеленые ветки новогодней ели, а с кухни доносится пряный аромат глинтвейна, - та еще пытка. Из открытого на проветривание окна задувает ледяной ветерок и прокрадывается колючими прикосновениями по моим голым лодыжкам и рукам. Закрыть бы окно, но я лениво зеваю и, кутаясь в пушистый домашний халат, пытаюсь вчитываться в бесчисленные каракули конспектов по социологии. Полтора года академического отпуска повлияли сильнее, чем я ожидала, вынуждая практически заново изучать материал. Но не для того я вкалывала на нескольких работах, чтобы моему восстановлению на второй курс помешал какой-то там зачет!

Будучи внучкой успешного бизнесмена, я собиралась пойти по стопам своего любимого дедушки, с детства впечатленная его незаурядным умом и полной отдачей работе. Поступление на факультет бизнеса в лучший институт города было вполне себе разумеющимся шагом после окончания престижной гимназии. И потому весьма болезненным было осознание, что наши планы действительно могут лишь смешить Бога: дедуля обанкротился и был вынужден продать всю недвижимость, кроме небольшой трехкомнатной квартиры. Разумеется, платить за мое обучение он тоже уже не мог. Но я была внучкой своего деда - взяв академический отпуск, устроилась на три работы, экономила практически на всем, даже перестала есть сладкое, чтобы лишний раз не тратиться на походы в кафе. А это был самый настоящий подвиг с моей стороны, потому что с детства у меня частенько случались странные приступы, которые проходили только благодаря какой-нибудь конфете или пирожному. Бабушка строго следила, чтобы в доме всегда был запас сладкого, хотя медицинского объяснения подобному способу “лечения” мне до сих пор не дали. В любом случае, мои усилия дали свои плоды: теперь у меня были средства, чтобы закончить второй курс и оплатить следующий. Единственное, что я не учла, - как тяжело заставлять себя вновь учиться после большого перерыва.

В третий раз прочитав длинный абзац и ничего не запомнив, я сдалась и решила дать себе передохнуть. Глинтвейн уже должен быть готов, потому я неспешно встала, наконец, закрыла окно и зашагала пушистыми тапочками в виде кроликов на кухню. Уже несколько дней я живу одна: дедушка с бабушкой внезапно сорвались в срочную командировку на прошлой неделе, но обещали быть дома к празднованию Нового года. Я бы не переживала, но праздник уже завтра, а они не отвечают на звонки второй день подряд. Родителей же у меня нет - еще в детстве мне в весьма обтекаемой форме поведали, что они трагическим образом погибли в автомобильной аварии. Но я никогда особо сильно по ним не скучала. Во-первых, я по-сути никогда и не знала своих отца и мать, потеряв их в младенчестве. Во-вторых, весьма молодые для своего статуса, бабушка и дедушка относились ко мне, как к собственному ребенку, да и похожа я на них была сильно, так что какое-то время даже принимала их за своих настоящих родителей, пока мне не рассказали об аварии.

Проходя по коридору, я в который раз за день набирала в телефоне номер дедушки, но слышала лишь длинные гудки и голос автоответчика. Внезапно замерев, я медленно повернула голову в сторону входной двери. Страшно. Вроде бы все было также: пряный аромат глинтвейна, тихая новогодняя музыка в колонках, шум из соседской квартиры сверху - там жила большая семья, чьи дети, судя по звукам, ежедневно разыгрывали Ледовое побоище и Вторую мировую одновременно. Вроде все, как обычно, но почему-то стало страшно. Мурашки побежали по рукам, нервы словно сжались в единую струнку, в воздухе отчетливо ощущалось напряжение. Медленно, не понимая зачем, я приблизилась к двери и заглянула в глазок. И вздрогнула всем телом: посреди ярко освещенного коридора нашего этажа, прямо напротив моей квартиры стоял человек в темной одежде. Его лицо было скрыто капюшоном, а телосложение - объемным плащом, так что я видела лишь черную высокую фигуру, неподвижно стоящую. Пока я на мгновение не закрыла глаза. Моргнув, я подскочила на месте - человек, словно призрак из фильма ужасов, резко приблизился на несколько шагов. Миг, и он еще ближе, в метре от двери, и я в страхе инстинктивно отпрыгиваю назад.

Сердце бьется уже где-то в горле и едва не останавливается от внезапного телефонного звонка. Не сводя глаз с двери, я медленно подношу телефон к уху и с облегчением слышу в нем голос бабушки.

— Арина, девочка, здравствуй! — мягкий звук ее голоса немного успокоил. — Прости, мы не могли ответить, были проблемы со связью. Мы уже возвращаемся, к утру будем в городе... Арина, ты чего молчишь? С тобой все в порядке?

— Кажется, да-а?! — я не сдержала небольшой вскрик, вновь приблизившись на цыпочках к двери и обнаружив в глазок, что странный человек все еще стоит в метре от меня.

— Арина, что происходит?

На мгновение задумавшись, я выдохнула, стараясь успокоить дрожь в голосе, и так же на цыпочках отошла на кухню.

— Все хорошо, я просто случайно задела графин с водой, чуть не уронила, — слова лжи дались тяжело. Мне почти не приходилось врать родным, да и считала я всегда, что честность лучшее средство для разрешения проблем.

Но они в дороге за городом, зимой, в темноте, дедушка за рулем - стоит ли волновать в таком случае, тем более дверь заперта, и попасть в квартиру странный человек не сможет.

— Ты уверена? У тебя странный голос, — не сдавалась бабушка.

— Да, не волнуйся. Я задремала до этого, а твой звонок меня разбудил, вот голос так и звучит спросонья.

Пытаясь говорить непринужденно, я меж тем прошлась по квартире, проверяя все окна, чтобы были закрыты. Забраться через них в квартиру на десятом этаже было бы весьма непросто, почти невозможно, но я все равно не могла расслабиться. Быстро закончив звонок, я налила глинтвейн в любимую кружку, включила первую попавшуюся комедию в ноутбуке, выведя изображение на большой монитор, висящий на стене. Сделав звук погромче, уставилась невидящим взглядом в экран, отчетливо ощущая странное давление в воздухе и еле слышный, постоянно прерывающийся тонкий звук в ушах. Его никак не получалось перекрыть, сколько бы я не увеличивала громкость колонок.