Безобидный

Одна душа на двоих

25 марта 2018 года. Вторник. 11 часов утра.

Тяжелый запах сигарет, темное и душное помещение, крохотное окошко. Мужчина медленно перебирает бумаги, попеременно стуча по клавишам ноутбука.

- Второе апреля две тысячи пятнадцатый год, два часа ночи. Можете описать, что делали той ночью? – спокойно проговорил мужчина девушке, что сидела напротив.

Девушка была приятной наружности: рыжие прямые волосы и зеленые глаза, что сейчас казались почти черными. Маленький нос и родинка возле губ придавали её внешности дополнительную привлекательность.

-Гуляла, – её голос звучал задорно, а глаза танцевали, словно весёлые огоньки, неотрывно смотря на мужчину напротив.

-В столь поздний час? По словам ваших знакомых, обычно после работы вы сидите дома и редко выбираетесь куда-либо.

-Мигрень замучила, вот и решила немного прогуляться, – она коротко засмеялась. – Представляете, как я промокла в ту ночь, дождь лил, как из ведра!

-Вы не взяли с собой зонт? – их взгляды пересеклись, словно два остриё ножа, борющихся друг с другом. Мужчина пытался разглядеть в её глазах хоть малейший намёк на скрытые мысли.

-Нет, люблю дождь, – её голос стал тише, но уверенным. – И, как ни странно, он помогает от болей в мигрени. Хотя после того дня я сильно заболела… и слегка… – она едва заметно улыбнулась, но эта улыбка была какой-то горькой, почти ироничной.

-Похоже, вы обладаете феноменальной памятью, раз уж помните столько деталей, – мужчина сделал небольшую паузу, осматривая девушку, которая выглядела настолько невинно, что казалось, он уже не воспринимает её слова всерьёз.

– Это мой талант с детства, – она мило улыбнулась и отвела взгляд в сторону.

-Может быть, вы расскажете с теми же подробностями о Стивене Блэке?

-Это мой пациент, славный мальчик. Добрый, чуткий, правда, слишком мнительный, ему постоянно что-то мерещилось, – хитрая ухмылка скользнула по её лицу. В её взгляде было что-то зловещее, и мужчина почувствовал лёгкое беспокойство, хотя сам не мог понять почему. Их глаза были одинаково холодными и пустыми, словно два зеркала, отражающих друг друга.

-По словам знакомых, он говорил, что как психолог вы его пугаете. Как думаете, почему?

-Мальчик болен, вот и мерещилось ему всякое. Он думал, что таблетки, которые я ему даю, отравлены. Представляете! – её голос стал громким, она подвинулась ближе, наклонившись, и медленно шептала ему в ухо: – В документах у вас написано, что мальчик умер от сердечного приступа. Как думаете, это правда?

Легкая улыбка мелькнула на её лице, и она вернулась в прежнее положение .

-Марина Ивановна, Фредди Сингер и Линкольн Бейл… Все они были вашими пациентами, и все погибли от сердечного приступа. Не кажется ли вам это немного подозрительным?

Мужчина продолжал смотреть на неё, его взгляд был проницательным, но он не спешил давать ответы. Он хотел узнать больше, понять, что скрывается за её словами.

-Знаете, я родилась в семье алкоголиков. Отец пил, мать тоже, потом и брат с сестрой… Всем было наплевать друг на друга. Поэтому с трёх лет я была сама по себе. Помню, как от голода ела лягушек, которые жили в пруду неподалеку от нашего дома. Они были такими хрустящими, – её голос стал задумчивым, и она на мгновение замолчала. – Правда, я тогда узнала, что среди них есть и ядовитые. Они такие яркие, что я подумала… – она замолчала на несколько секунд, словно размышляя над чем-то. Затем развернулась к стеклу напротив и с улыбкой продолжила: – Если снаружи они такие красивые, то и вкус должен быть не хуже.

После этого я упала в обморок. Чудом выжила. Меня нашел сосед и вызвал скорую. Но моим близким было всё равно. Они даже не пришли забрать меня. И знаете, это так грустно, когда ты никому не нужен… и ещё, когда тебя бьют, в пьяном порыве . И мне так всё это осточертело, – снова пауза. Её взгляд стал холодным, и она посмотрела прямо на него, пытаясь понять, что скрывается в его мыслях.

Знаете, как звали этих ярких лягушек? Листолазы. Эх, столько лет прошло, но я всё помню. Я заранее приготовила слизь и положила её в банку. Сначала добавила её в бутылку спиртного для отца, потом в крем для лица мамы, а ещё намазала ручки велосипеда брата. – Она тихо засмеялась. – Все думали, что мою семью погубил алкоголь, но на самом деле их убила я. Ведь никому не было до них дела.

-Далее началась моя свободная жизнь. Меня усыновили приемные родители. Правда, они тоже были ужасно бесячими. Папаша вечно чавкал, постоянно, а мамаша била меня по рукам, когда я делала что-то не так.

Она сделала паузу и на её лице появилась небрежная усмешка, как будто это было что-то привычное, что-то давно ставшее частью её жизни.

-Они были следующими… затем следующие приемные родители… и так до бесконечности, – её голос стал более резким, а смех, который последовал, был громким и пронзительным, как крик в тишине душной комнаты. – Все они вели себя как стадо, ничего не замечая. Но особенно старпёры вели себя как идеальные жертвы. Моё лицо… – указав на себя , – единственная благодарность моим родителям за «прекрасные» внешние данные.

Она опустила руки на колени и, откинув голову назад, посмотрела в потолок. Небо, отражавшееся в её глазах, было пустым, без какого-либо намёка на свет.

-Знаете, я думала, что делаю это потому что они этого заслужили. Они виновны. Я лишь защищала себя. Но в какой-то момент мне это стало нравиться, – её руки поднялись, и она прижала их к плечам, словно пытаясь защититься от самой себя. – Я сделала это всё только для защиты, только для себя. Всё это… все они.

Её взгляд вновь встретился с его глазами, и он почувствовал, как что-то внутри его слегка ёкнуло. Он знал, что её слова — не просто оправдание, а признание. Но он был готов слушать дальше.

-Знаете, если бы тот паренёк не выжил, вы бы меня никогда не нашли, – она нервно начала кусать губы, глядя в пустоту перед собой.

-Мне вот был интересен лишь один момент , как же так получилось , что вы ошиблись с дозировкой?До этого такой оплошности не было .– его голос стал мягким, но всё равно твердым, не давая ей уйти от ответа.