Беззвучный шепот

６月 ５日

Переведённый вариант названия главы: «Пятое июня» (яп.)

Огаки (О́гаки — город в Японии, находящийся в префектуре Гифу), как вам должно быть известно, был совсем небольшим городом. Ежедневные столпотворения бесчисленных учащихся, заполоняющие улицы и общественный транспорт любого японского мегаполиса, здесь заменял один мерный, пеший и прерывистый поток старших школьников, изо дня в день и из утра в утро бредущих по скромной окраинной дороге навстречу испытаниям своего подросткового существования.

И пускай Сёя уже имел честь миновать эти непростые испытания и направлялся вовсе не в старшую школу Комагоме, едино лишь из привычки он всё еще начинал свои сутки так же, как и всегда; иными словами, в очередной раз проезжая на велосипеде по давшему трещины асфальту той самой окраинной дороги, примерно такой же старой, как парикмахерская его многолюдной семьи. Легкий летний ветер, безвредно дувший ему навстречу, небрежно гладил его по извечно не причесанной голове, овеивал короткие рукава черной майки, из-под воротника которой до сих пор нелепо торчала кверху необрезанная бирка. Тянувшаяся вдоль пути поляна, целиком озеленевшая минувшей весной, была окраплена сейчас не самым пестрым узором лишь из ранних июньских цветов, а значит девятнадцатый год жизни черноволосого юноши, без устали крутившего педали, уже подходил к своему концу.

— Поначалу я еще гадала, куда тебе приспичило податься в такую рань... но вспомнила в конце концов, что сегодня вторник.

“Ах да”.

Опомнившись, Сёя повернул голову через правое плечо и повстречал взглядом ухоженную, с ранних лет знакомую ему девушку, кое-как уместившуюся на грузовом сиденье над задним колесом:

“Мне же повезло встретить ее этим утром”.

Чтобы не волочить ноги по земле и не препятствовать быстрому движению, Наоке приходилось всё время держать колени в согнутом положении, отчего ее и без того недлинная юбка только пуще вздымалась на ветру. Однако лишь для не знакомого с характером девушки стало бы новостью, что та редко скупилась на необходимые жертвы, когда на кону были ее собственные цели и приоритеты. В чем же последние заключались, изволите спросить? Порой она едва догадывалась сама.

— Справедливо было бы задать тебе встречный вопрос, — ответил парень, отворачиваясь обратно.

Будучи надежно спрятана за травяным пучком сорняка, неглубокая выемка в асфальте в удобный момент застала едущих врасплох. Сначала одно, а за ним и другое колесо с неожиданной резкостью нырнули вниз, и Сёя, на миг потерявший управление, заставлил велосипед вилять из стороны в сторону еще несколько метров пути, беспорядочно ворочая руль в попытке снова привести его в равновесие. Обрывистого асфальтного дребезга и сию же секунду пронесшихся в воздухе ругательств оказалось достаточно, чтобы привлечь к произошедшему внимание пары сонных прохожих. Уже только тогда, когда велосипедист окончательно спас себя и пассажирку от непредвиденного падения в густую траву по ту сторону обочины, ему удалось обнаружить ладони длинноволосой брюнетки крепко сидящими на собственной талии.

— Уэно, дорога уже стала ровнее, ты можешь перестать держаться за меня.

Ответа от сверстницы младший Исида не получил, но бледноватые руки ее, как ему показалось, только сильнее прижались к его туловищу сквозь не спасающую ткань одежды.

— Уэно?.. — вниз по его виску скользнула выступившая от беспокойства капля пота.

Избранные девушкой место и время для того, что она собиралась сказать следующим, в самом деле были чересчур спонтанны. Но ей же самой, по какой-то причине, эти сложившиеся по абсолютной случайности обстоятельства казались наиболее подходящими.

— Ты знаешь, когда почти два года назад ты лежал в коме, я ведь поцеловала тебя. По-настоящему, в губы. Поэтому сейчас ты стараешься напрасно, Сёя: твой первый поцелуй уже всё равно не будет с ней.

— Ч-что?.. — пребывая в мыслительном ступоре, Сёя продолжал некоторое время крутить велосипедные педали, но уже без дара речи. — Ты ведь выдумала это прямо сейчас, не так ли?

— Ничего подобного. Это правда.

— Довольно, убери уже свои руки, Уэно!

— Еще давно, помнится, я сказала тебе, что ты не знаешь всего трех вещей. Это была третья по счету, последняя. Мое дело — признаться, твое уже — верить или нет.

Хотел он сам того или не особо, Сёя молча осознал, что рассказанное ею, скорее всего, не являлось вымышленным.

— Ты всё еще такой ребенок, Уэно... — вопреки тут же заставшему его смущению, ответил он так, будто до сих пор стоял на своем. С тем фактом, что и по сей миг подруга детства не думала отнимать от его тела своих ладоней, юноше пришлось просто смириться.

— Не я одна ведь.

Как сильно ни старался, Сёя всё никак не мог разлучиться с назойливой мыслью о том, с какой легкостью проходящие мимо могли сейчас принять их двоих за счастливую школьную пару, вместе добирающуюся до места учебы. Вдогонку им в данный момент наверняка был посылаем целый спектр доступных эмоций: от изумления и умиления до чьей-то искренней зависти. Как бы то ни было, иного выхода, кроме как временно подыгрывать приставучей, но смекалистой Наоке, парень для себя не видел. Чрезмерное внимание бывшей одноклассницы, может, и стало бы для него чем-то приятным, попросту не обладай та поистине наисквернейшим из характеров.

— Центральная станция, как и договаривались. Ты так и не рассказала, куда собираешься.

— А ты и не спрашивал толком, — девушка перебросила ногу через вставший на месте велосипед, поднимая бедра с заднего сидения и забрасывая на плечо небольшую сумку. — В Гифу.

— Зачем? — как и всегда, скрывать в лице искреннее удивление Сёе давалось с трудом.

— В то самое кошачье кафе. Хоть и прошло уже столько времени, ты вряд ли мог забыть о нем.

— Быть не может, что ты до сих пор подрабатываешь в этом месте.