Библиотека Маэстро

Страшный и ещё страшнее

Я никогда не испытывал доверие к тёмным, пустым переулкам в нашем городе. Наверное, ни одного в здравом уме человека не могла привлекать эта пугающая, мрачная атмосфера, таящаяся между стен жилых домов в, казалось, осязаемой черноте, которую сюда словно случайно занесло попутным ветром с какого-нибудь далёкого, забытого кладбища, где уже даже растения погибали от гнетущей, мерзкой ауры мертвечины. И если вглядется в это "междумирье", то невольно можно словить ощущение, будто кто-то (или что-то) так же смотрит на тебя, пристально и заваражённо. Как там говорилось: - "Если долго смотреть в бездну, то бездна начнёт смотреть в тебя". Нет лучше фразы, которая описала бы такие уголки нашего города. К тому же наш населённый пункт не славился доброжелательными людьми и порядочными улицами; здесь нет-да-нет кого-нибудь изобьют, ограбят, "спросят" за неугодный сумасшедшему стаду стиль одежды или прическу. Ни дня, ни ночи не обходилось без того, чтобы по шоссе, со включенными мигалками и воющими сиренами, не пронеслась сначала скорая, а за ней сразу же полицейская машина. Бывали у нас случаи, когда зверство достигало своего пика. Те изуродовынные тела, которые потом находили под утро в мусорных баках, отличались по истине ужасающей жестокостью. Даже сами члены "стада" не до конца понимали - кто мог совершить настолько беспощадную расправу? А самое главное - за что? Ведь те жертвы, что находили весячими на балконах, "упакованными" в мусорных баках или утопленными в луже собственной крови, бывало заслуживали лишь небольшого нагоняя в виде предупреждения, а иногда даже избиение, но никто в здравом уме (даже стадо) не стал бы изголяться над людьми до такой степени, пусть даже его волосы были кислотно-зеленого цвета, а из носа торчало блестящее, серебристое кольцо. Таких людей (хотя, я бы уже не называл их людьми) презирают даже свои, их считают изгоями и дикарями. Из-за подобных личностей ночные патрули-в-погонах увеличились раза в два, а то и в три, а городок оброс легендами и байками, мол, видели пару раз здесь ни то чудище, ни то зверя, который был похож на ту чувырлу - устаревшую страшилку про Рейка. Его прозвали "Переулочником", поскольку чаще всего убийства происходили именно в подобных тëмных "туннелях", сотканных из страха и тьмы. Говорят, он способен переломать медведя пополам, а пули от боевого пистолета полицецских могут лишь уколоть его, словно тонкая иголочка доктора, ставящего тебе прививку. Классика. Я уже не говорю про трëх метровый рост, тощее тело, непропорционально длинные конечности и уродливое, растянутое лицо - это уже совсем затертые до дыр стандарты внешности для подобной страшилы. Разумеется, полиция отмахиваеися от этих бредовых разговорах о монстре и чаще всего предпочитала использовать теорию с бродячими, бешеным стаями собак, который прячутся где-то в глубинках нашего полуразрушенного города, хотя за всю свою жизнь здесь я не увидел ни одной заплутавшей шавки - их всех либо съели бездомные (и это даже не шутки), либо отстреляли и отловили городские власти.

Байки байками, но страх перед реальным всегда сильнее, чем страх перед чем-то вымышленным, чего вовсе может не существовать. Если выбирать между двух зол - история о сумасшедших шайках убийц или о бледнокожем чудовище - я бы назвал первый вариант страшнее, ведь не согласиться с тем, что это более вероятный и реальный ход событий крайне сложно. Пусть страшилки остаются бабушкам и их непослушным внукам, а для себя я, пожалуй, оставлю более правдивую реальность.

Ох, чëртова моя пунктуальность! Если бы не едкое чувство вины перед теми, кого я заставлю ждать, я может быть и не сунулся бы в этот бесов переулок! Достаточно лишь пожертвовать десятью минутами, чтобы дойти до ближайшего перекрёстка и сделать большой крюк, на который я затрачу ещё минут десять-пятнадцать. Но оставалось и так мало времени, а преодолеть мрачный переулок в пару сотен метров (да, это был очень длинный переулок) не так уж и долго, явно быстрее, чем идти в обход. Но те новостные каналы каждый день пугали народ местными бедуинами и их расправами над "не такими как они", что вызывало подсознательное опасение подобных мест. Можно сказать, что сейчас я стою перед переулком Шрëдингера: шанс того, что я выберусь оттуда живым и того, что меня изобьют - примерно равны, и пока я не зайду туда - не узнаю, что же со мной произойдет. Возможно, прямо сейчас меня уже поджидают хищные, обезумевший звери, готовые растоптать меня, затыкать своим раскладным ножом и обшманать мои карманы, отобрав у меня мои последние две тысячи рублей, которые у меня оставались на еду и мелкие расходы. Но часы тикали, отбивали секунды моей жизни и подталкивает вперёд, вынуждая сделать первый шаг на встречу мгле.

Я словно попал в другой мир - тихий и безжизненный. Оттенки осенней, городской ночи сменились чëрно-белым фильмом; от звенящей тишины заложило уши и неприятно давило на перепонки; темнота обволакивала, прислонялась так близко, что сдавливоло всë внутри, особенно сердце - оно будто замерло, боясь издать лишний звук, который может выдать меня и дать понять "им", что я уязвим и беззащитен. И только стук каблуков от моих ботинок звуковой волной смело бросались вглубь темноты и так же быстро оттуда возвращались, создавая эхо. Из-за этого каждый шаг давался мне с трудом. Руки ушли глубоко в карманы, тело сжалось под курткой и задражало. Ноги самостоятельно вели меня через дебри переулка, бесконтрольно ускоряясь в геометрической прогрессии, и хоть я им и кричал: - "Стойте!" - подсознательно я сам хотел, чтобы они поскорее вывели меня отсюда. Шаг за шагом, стук за стуком. Я прошёл уже, наверное, половину, а на мне все еще кто-то смотрел, выжидател и вот-вот был готов накинуться. Кажется, именно это чувствуют девушки, гуляя по городу одни в тёёмное время суток: чувство приследования и скорой кончины. Не хотелось бы оставить здесь свежую новостную сенсацию на следующее утро, да и поподать в заголовки газет желания не было. Однако, до выхода отсюда было еще полторы сотни метров и потому настало время для панической, адренолиновой заправки организма.