Библиотекарь

Библиотекарь

Библиотекарь

Конечно же, "Б-пространство" придумала не я, а, конечно же, Пратчетт.

1. С праздником, Ирина Васильна!

"Я, Глеб Шиляев, глубоко раскаиваюсь в том, что вечером 8 Марта прибил гвоздями к двери кафедры стилистики цветок (розу), предварительно выкрасив его (весь) в черный цвет, и черной же краской написал на дверях: "С празником Ирина Васильна!", пририсовав внизу череп и кости (чего, между прочим, не помню, возможно, кости были пририсованы позже, уже без меня). Я очень сожалею о случившемся. И поясняю, что сделал это вовсе не потому, что не уважаю преподавателя Соколову И.В. (хотя она и цыпляется ко мне с самого начала по всяким пустякам, систиматически занижая оценки по такому важному для будущего журналиста предмету, как стилистика русского языка), а потому, что был в состоянии… (три точки). Очень уважаю стилистику русского языка и Соколову И.В. Деканат тоже… (три точки)".

Декан снял очки, закрыл глаза и классическим жестом усталого человека двумя пальцами помассировал переносицу.

• Вы на каком факультете учитесь? – тихим, зловещим голосом осведомился он.

Глеб конфузливо заерзал на стуле. Вопрос был простым, а потому не мог не содержать подвоха.

• Жур.., - сдавленным голосом каркнул он и, прокашлявшись, выдавил. – Журналистики.

Декан иронично приподнял бровь.

• И как вы сюда попали, интересно?

• Ну, - воспрял Глеб, - язык у меня, говорят, здорово подвешен.

Декан с легким удивлением уставился нерадивому студенту в лоб.

• Язык? У вас хвосты по стилистике с двух сессий. В вашем поздравлении, по силе и красоте своей превосходящем все, с чем я до сих пор сталкивался, ошибка на ошибке – пунктуационные догоняют орфографические.

Глеб заскучал.

• Вообще-то я хочу на телевидении работать, - заныл он. - Там-то зачем все эти орфи.. орфиепии? У.А.Ы..!? Репортерская работа – вот это да…

Декан закусил дужку очков и с сочувствием посмотрел на Марка Твена на стене.

• Все, Шиляев, идите. Поезжайте домой.

"Я, Глеб Шиляев, 8 Марта после последней пары купил цветок (розу), который по-честному собирался подарить холере Соколовой, чтобы как-то уладить вопрос с этими дурацкими хвостами. Однако в парке возле универа нечаянно повстречал нескольких товарищей. Тремя часами позже, находясь в приподнятом настроении, я (один или с товарищами), зная, что весь преподавательский состав собрался в актовом зале на фуршет, из самых лучших побуждений с помощью молотка и самых длинных, какие только нашлись, гвоздей приколотил вышеупомянутый цветок (розу) к двери кафедры стилистики, предварительно постаравшись придать ему соответствующий праздничный колорит. К тому времени, как был вколочен последний гвоздь, приподнятое настроение, видимо, подошло к своему логическому завершению, иначе, чем объяснить тот факт, что я, как последний урод, на радость вернувшимся преподавателям уснул под дверью, дружески приобняв банку с краской. С праздником, Ирина Васильна! Все."

"Все, Шиляев, идите. Поезжайте домой". Нет, домой нельзя. Дома сидит мама, которая думает, что все сдано на отлично-прилично, что нет хвостов, нет долгов, а есть сыночек Глебушка – золото, а не ребенок, школу закончил, в универ поступил, в один из лучших в стране. Чего там делать, дома-то? Городок с гулькин нос – что вширь, что поперек за два часа обойти. Ну, почему в такие минуты не происходит чего-нибудь грандиозного – в соответствии с трагизмом обстановки? Почему не разверзаются в диком оскале небеса, не исходит, гримасничая, гигантскими трещинами асфальт, и никто не проваливается сквозь землю, туда, где этому "никому" самое место? Почему все время хочется жрать? Нет, не есть, а именно жрать? Почему нужно тащиться в серую, мрачную общагу и собирать вещи? Не первой свежести, между прочим. Эх, пойти бы на "четверку", там, говорят, если повезет, стажерам дают на три часа оператора и машину. Сделаешь клевый сюжет для новостей – все, ты в штате. Можно послать эту стилистику… Три точки.

Главное – события, факты, сенсации!

"Срочно требуется библиотекарь". Ха…. Глеб тоскливо оглядел объявление на обшарпанной, старательно обойденной евро-ремонтом двери. Задний двор бизнес-центра. Здание из стекла и металла – хай-тек, все блестит, сверкает и разве что не пищит от чистоты. Отродясь бы не подумал, что тут есть какая-то вшивая библиотека. И по обе стороны от задрипанной двери, между прочим, зачем-то выставлено по шкафу в черных костюмах, черных очках и с черными круглыми примочками в ушах. Ближайший к Глебу мордоворот протянул ладонь, размером с ковшик экскаватора, и ласковым жестом отодвинул его к зеркальной стене. Второй четким движением приоткрыл старую, дышащую на ладан, дверь.

• Последний раз…

• Я предупреждала.

• Ну, поймите, в такой… м-м-м… момент совершенно необходимо…

Мужской голос звучал умоляюще и робко. Женским можно было запросто переколоть все дрова мира.

• Я подумаю, что можно сделать.

Сказано, как отрезано. Тишина. Легкие, невесомые шаги вниз.

• Буду очень признателен…Фу-у-ух…

Человек, которого ни с кем нельзя было спутать, вышел на улицу, дрожащими руками расстегивая верхнюю пуговицу рубашки. Галстук съехал набок, на лбу бисеринки пота. Мэр с минуту постоял возле темно-зеленого форда, глотая воздух. Шкаф едва заметным поворотом квадратной челюсти указал Глебу на обшарпанную дверь, мол, валяй, теперь можно. Тот, глупо улыбаясь, оглянулся.