Биохимия против

22. Первые жертвы

Алая полоска теплилась над горизонтом, предвещая рассвет. Но пока в темноте наш плот не сильно отличался от других. В отличие от космических баталий, где решение принимает компьютер за доли секунды, рептилоидам понадобилось значительно больше времени, чтобы увидеть несоответствие: вопреки общему порыву одно судно двигалось от острова, а не к нему.

Петя рулил судном. Он распластался по поверхности плота, подняв торчком хвост, и подавал губке мысленные команды. Структура плота содрогалась в непрерывных спазмах, прокачивая через себя воду, но двигались мы не быстрее спешащего пешехода. Видимо, не предназначены губки для скоростного плавания.

Петя не ослаблял хватку, даже язык высунул от усердия. При всей простоте реактивного движения удерживать курс стоило нашему проводнику больших усилий.

Я спросил:

— Далеко нам?

Петя передал образ-карту болота с подсвеченной точкой-целью.

Да уж, прилично. И кругом жилые кочки рептилоидов. Хорошо, что почти все они бросились к островку с деревом.

Мы отплыли на приличное расстояние и, если бы повезло, вышли за окружение без схватки, но с ближайших плотов разглядели наконец мою фигуру, а первые высадившиеся на остров подняли ментальный крик. Так что пришлось сбросить шкуру невинной овечки. Мы с Тюлькиным заранее обговорили, как будем действовать.

— Начали, — крикнул я.

Тюлькин выпустил подводную волну, которая как торпеда влетела в один из плотов и перевернула его. Я вытянул руку и с неё жёлтым жгутом сорвалась молния, ударила в основу другого плота и подожгла. Стоявшие на плоту рептилоиды бросились в воду, как и те, что пострадали от торпеды Тюлькина.

Я сознательно избегал причинять вред самим рептилоидам. Ведь моя жизнь и свобода в руках одного из них. уговорить Петю на побег стоило неимоверных усилий: пошли в ход и обещания, и шантаж. Наше с Тюлькиным положение было настолько шатким, что стоило Пете заколебаться, увидев насилие над сородичами, и весь наш план летел бы в тартарары.

Судя по всему, и рептилоиды не горели желанием уничтожить нас. Схватить, вернуть на остров и передать марбакам-злодумам в знак доброй воли — вот цель противника, как я её видел. Учитывая скорость водных судов, схватка походила на борьбу ярмарочных медведей: много движений, шума, но мало опасных ранений.

Наперерез нам с двух сторон неслись ещё четыре плота, а сзади, несмотря на все усилия Пети, догоняла целая флотилия. Тюлькин стрельнул водяной торпедой влево, я выжег болото справа. В ответ на нас обрушился залп снарядов. Мелкие, как горошины, они имели заострённую форму, впивались в цель и лопались, выделяя жгучую жидкость. Весь плот был в оспинах от попаданий. Досталось и мне: ещё не до конца освоившись с управлением крыльями, я замешкался и не успел закрыться непроницаемым щитом. Из двух ранок на ноге сочилась кровь, один снаряд оставил чуть выше седьмого ребра саднящую полосу. Петя не пострадал, насколько я видел. Я рискнул отвлечь его и спросил:

— Чем нас обстреливают?

Петя окунул палец в лужицу от одного из снарядов, лизнул жидкость и ответил:

— Сонные огурцы.

— Сонные? Почему же они так жгутся?

— Переборщили с растворяющей кислотой. Менталист неопытный, я бы справился лучше.

Петя спокойно вернулся к управлению судном. Ну, раз он не беспокоится, то и мне не стоит. В огурцах я Пете не соперник. Знаю только, как их кушать.

Второй залп мы с Тюлькиным легко разметали. Рудокоп вспомнил песчаную стену и соорудил что-то подобное из воды. Отразив огурцы, быстро вращающийся смерч отправился к преследователям и навёл там переполох.

— Так держать, — приказал я Тюлькину.

Тот согласно забулькал и выпустил ещё один водяной торнадо.

Неплохо мы с им распределили роли: ему досталась стихия воды, мне — воздуха и огня.

Благодаря крыльям я видел, что происходит за спиной, но помешать никак не мог. Сброшенные с плотов рептилоиды сцепились лапами в круг и начали синхронно извиваться. Вода забурлила и в центре круга появился горб склизких водорослей. Пловцы расступились и на горб въехал плот с рептилоидами. Неожиданно по водорослям пронёсся спазм, плот подкинуло в воздух, а затем водорослевая плеть толкнула его вперёд. Как теннисный мячик он пронёсся над нашими головами и шлёпнулся далеко впереди. К счастью, прямоугольная форма плота не была предназначена для мягкого приводнения. Плот перевернулся, поскакал по воде и разломился на несколько частей. Рептилоидов стряхнуло в воду.

Но я рано радовался. Ловкие жители болот совершенно спокойно взобрались на губчатые куски и как ни в чём не бывало выстроились цепью, заграждая нам путь. Каждый из них сжимал в лапе посох. Элитные войска, надо полагать. Мастера и корифеи.

В воздух поднялся второй плот, за ним третий.

С нашим же судном творилось что-то странное. Губка колыхалась не в такт движению, а хаотически, отдельными частями. Петя неотрывно смотрел вперёд, подгоняя судно. Тюлькин запускал смерчи, стараясь сбить плоты противника в полёте. Каждый делал, что мог, но я чувствовал, что мы проиграли. Рептилоиды впереди, рептилоиды позади, рептилоиды по бокам. Нас окружили.