Битва Драконов

Битва Драконов

Он - крохотный, в половину её лапы, в лучшем случае. Светло-золотистый, как солнечный луч, хотя она уже почти не помнит, как выглядело когда-то солнце. Казалось, что как груды золота, на которых она лежит, свернувшись; груды золота, тускло отражающие зеленоватый свет гнилушек. Но на самом деле - вот так.

Откуда он здесь взялся? Уж точно не она сама его высидела, потому что для того, чтобы завести потомство, даже дракону требуется пара - а она оставалась последней в своём роде. Все остальные то ли сами вымерли, то ли позволили себя убить; глупые существа, не сумевшие сохранить ни жизнь, ни принадлежавшие им сокровища.

Когда происходила бойня - а, может быть, последний день этой земли - она, в отличие от остальных, сразу поняла, что происходит, и нашла себе безопасное место, в котором сумела укрыть принадлежавшие ей ценности. Она выжила.

Глухой, тяжёлый вздох эхом прокатывается по стенам пещеры. Отполированный коготь, зеркально-чёрный, как вода в колодце, уходит глубже в гору драгоценностей. Золото звенит...

Маленький дракончик, встряхнувшись, делает свои первые шаги.

Ей хочется протянуть лапу, схватить его и придвинуть обратно - чтобы любовался на сокровища, ценнее которых нет во всём мире. Но ему нет дела ни до золота, ни до бриллиантов, ни даже до изумрудов, сохранивших в своих тёмно-зелёных гранях глубину и прохладу морской волны. Иногда она вглядывается в эти грани, и ей чудится что-то давнее и забытое... как она плескалась в этих волнах, как взмывала высоко над ними, и не было ни конца, ни края океанскому простору, а солёный ветер летал с ней наперегонки. Но теперь от морей ничего не осталось; ясное дело, что люди уничтожили их так же, как всё остальное, к чему прикасаются.

Первые века она провела здесь, радуясь тому, что оказалась настолько умнее и прозорливее прочих. Потом радость сменилась глухой ненавистью к тем, кто испортил весь мир снаружи и заставил её оказаться здесь... Но столетия шли, и даже ненависть постепенно затухла, как затухает пламя, оставленное без топлива. У неё стали часто случаться провалы в памяти; иногда они длились годами, в течение которых в голове оставалась лишь одна-единственная мысль: "Я дракон, а дракон сторожит сокровища". Потом ей всё чаще стало казаться, что должен прийти некто, кто посягнёт на них, и кому она должна будет их отдать - если он, конечно, окажется достоин. Наверное, это будет один из ненавистных ей людей - может быть, даже в их роду существует, или родится кто-то, кто лучше прочих. Вот только пусть сначала докажет ей это.

Она развлекалась, придумывая испытания, которые будут ждать незадачливого храбреца. Она потратила на это несколько столетий, в течение которых ей было почти что весело, хотя иногда она вспоминала, что всё это золото принадлежит ей, и тогда ненависть к возможному захватчику сменяла желание, чтобы он поскорее появился.

А он всё не шёл.

Среди людей так и не родилось никого из достойных, и она, конечно, знала, что так и будет. Сокровища оставались с ней - всё, что сохранилось от прежнего мира, и никто в мире новом не подозревал, что где-то в глухой пещере спрятано нечто, столь бесценное.

Она протягивает вперёд лапу, чтобы схватить дракончика за крыло - такое тоненькое, что сквозь него всё видно, как через стекло. Но она давно уже лежала, не двигаясь, она почти забыла, что это такое - шевелиться, и поэтому получается очень неуклюже. Она задевает когтем нитку жемчуга - прекрасное ожерелье, принадлежавшее когда-то кому-то, не менее прекрасному, и ожерелье рвётся... сотни перламутрово-розовых жемчужин рассыпаются во все стороны и навсегда тонут в грудах золота.

Она плачет. Она не ожидала, что это ожерелье окажется для неё так дорого, но почему-то случилось так. Она уже никогда не найдёт эти жемчужины, похоронённые среди остальных сокровищ, и пусть они по-прежнему принадлежат ей, но увидеть их больше не удастся.

Чешуя у маленького дракончика отливает розово-золотистым. Как рассвет над океаном.

Она поднимается на лапы. Встаёт во весь рост - давно уже не делала этого, потому что в пещере почти не развернёшься, да и зачем ей вставать? Крылья, конечно, расправить не удаётся - они так и волокутся за ней бессильным грузом, огромные, тяжёлые, тёмные, накрывающие сокровища подобно грозовой туче, заволакивающей небо до самой земли. Неживые крылья; она уже никогда не сможет снова летать.

Маленький дракончик тянет шею, любопытно оглядываясь по сторонам. Он понятия не имеет, где здесь выход - это знает только она одна - однако как будто бы чувствует и двигается в нужном направлении. Всё равно, его сил не хватит на то, чтобы раздвинуть края скалы, а она, она никогда не сделает этого. Она не выпустит его наружу, потому что это бы означало впустить кого-то сюда.

...Он поворачивает к ней голову и широко раскрывает ярко-золотистые глаза. У неё много золота и драгоценных камней, однако янтаря - капли солнца, застывшей в смоле - среди них нет. Здесь, возле самого выхода, откуда-то сверху всё-таки падает луч, слабый и едва заметный, скользящий по трепещущему крылу - живому, однако вряд ли способному поднять его обладателя в воздух.

Он доверчиво тянется к ней, однако, не почувствовав ответного движения, отворачивается и принимается обследовать скалу. Она следит за ним настороженным взглядом, приблизившись ещё на полшага. Он хочет найти выход и выбраться наружу, не понимая, что это ему не по силам. Смешной и глупый...

Откуда он здесь всё-таки взялся? Неужто один из драгоценных камней, или одна из золотых монет, веками лежавшие под её холодным, огромным телом, каким-то чудом превратились в него - второго дракона, появившегося здесь?

Если она протянет лапу и зацепит его когтём, то крохотное крылышко порвётся, как порвалась нитка жемчуга. Она подходит ещё ближе, накрывая его своей гигантской тенью, но он ничего не замечает, упрямо продолжая тыкаться в скалу. Огромные когтистые лапы ложатся на стены, покрытые мхом и плесенью. Тёмная, ржавая вода, не имеющая ничего общего с океанской, струится по этим стенам куда-то вниз - быть может, стекает в подземное озеро, скрывающееся где-то в недрах горы.