Bloodsucker

основа книги

«Bloodsucker»

«Русская история. Том 4.»

«Habent sua fata libelli» – У книжек есть свои судьбы.

         «Русская история. Том 4.» Название книги я прочитал гораздо позже той минуты, когда она оказалась у меня в руках. Когда, собственно, научился читать. А тогда она была просто Книгой, которую я сам нашёл. Мне тогда было уже целых пять лет, и я жил в деревне у родителей отца, деда Андрея и бабушки Лены в огромном доме, который дед, вернувшись с войны, построил для своей большой семьи из шести человек. Кроме жены у него было три сына и дочь. Однажды я помогал деду Андрею по хозяйству. Помощь эта заключалась в том, что я проверял кучу старых вещей сваленных в углу старой леспромхозовской конюшни, пока дед запрягал лошадь, выделенную начальником для пахоты нашего поля под картошку. Вообще-то эта куча старых вещей была просто хламом, но не для меня. Я тогда усиленно искал сокровища капитана Флинта, и мне позарез нужна была какая-нибудь карта. Вот в этом-то мусоре я и нашёл Книгу.

 Она была в какой-то старой полуистлевшей сумке, которую я выбросил, о чём сейчас очень жалею. Вид у книги был очень солидный. Я к тому времени уже держал в руках разные книги, которые читал дед, но эта резко отличалась от них и переплётом и бумагой. Во время моего детства, да и сейчас, таких не делают.

Дед, осмотрев находку, одобрил её и подтвердил мои законные права на  присвоение. Для хранения её мне была даже выделена тумбочка.

Дальнейшее изучение артефакта было отодвинуто хозяйственными заботами. Мы с дедом ПАХАЛИ. Я был посажен на лошадь и гордо держался за хомут, а дед Андрей шёл за плугом. Это были счастливые часы. Дед держался со мной, как с равным, ведь мы работали вместе. Потом я понял, что он вообще со всеми держался, как с равными, неважно – начальник ты или пятилетний пацан.

Через неделю, когда все наши весенние работы были в основном сделаны, дед начал учить меня чтению. Сам он читал прекрасно. Зимними вечерами у нас собирались соседи, чтобы послушать его. Обычно он читал серьёзные книги, или «Роман-газету», которую регулярно из года в год выписывал. Мне же он читал вещи, с моей точки зрения, гораздо более интересные – особенно я, как вы уже поняли, любил « Остров сокровищ» Стивенсона с пиратами капитана Флинта и поисками запрятанных кладов.

Каким дед Андрей был педагогом, я не знаю. Сам процесс обучения не помню вовсе, но читать я начал очень быстро. Вслух читать не любил, поскольку мой язык не успевал озвучивать те образы, которые выхватывали мои глаза из строчек и целых страниц. Позднее в школе учительница Клавдия Николаевна долго учила меня читать по слогам и, хотя так и не научила, но была близка к тому, что я чуть совсем читать не разучился.

Овладев наукой чтения, я понял, что в найденной книге ничего интересного нет. Ни поисков сокровищ, ни путешествий, ни абордажных схваток. Какие-то профессора писали о государственном устройстве какого-то московского княжества, о непонятном смутном времени, а «семибоярщина» и вовсе поставила последнюю точку в чтении содержания моей находки. Более в руки Книгу я не брал. Там ещё был какой-то от руки исписанный листок, но тот оказался вообще на чужом языке. Дед, прошедший всю войну в пехоте до Будапешта, глянул на него и сурово изрёк:

– По-немецки написано. Перевести не смогу, но буквы ихние, точно. Письмо какое-то.

Прошли годы. Давно не стало деда Андрея. Сокровищ я так и не нашёл, особого счастья в жизни тоже, потому как выбрал себе незавидную офицерскую судьбу. Много колесил по стране, переезжая из гарнизона в гарнизон, оставляя в каждой служебной квартире не только частицу самого себя, но и конкретные осязаемые вещи. Кто хоть раз в жизни грузил контейнер домашним скарбом, тот меня поймёт, какое искушение бывает оставить половину неуместившегося , только бы ещё раз не перекладывать весь контейнер. Сколько полезных и нужных предметов пришлось оставить благодарным друзьям, а сколько было просто потеряно в суматохе? Но по какой-то непонятной причине Книга не терялась, не дарилась. И вот последний переезд, закончилась моя служба, и  наконец-то я распаковываю содержимое положенного мне пятитонного контейнера на последней остановке.

 Родной город, куда я вернулся двумя неделями ранее, встретил меня крепким сибирским морозом и восторженными воплями Федьки, моего старого школьного друга, с которыми я виделся только в отпусках, да когда отлёживался дома у родителей после госпиталя. Федька, или как его называют теперь – Федор Михайлович, депутат областной Думы, известный предприниматель и меценат, подсобил мне решить кое-какие бытовые вопросы, и вот мы лазаем среди коробок и ящиков с моим нехитрым скарбом

– Как говорится, всё, что нажито непосильным трудом… , – шутил Федя.

– Вот именно!

В коробке с книгами ему на глаза попалась… понятно, что.

– Интересно, хоть я и не библиофил, но это явно не «Учпедгиз»,– Федя взял книгу и начал листать.Тут из неё выпал тот самый листок на немецком, и мне пришла в голову идея:

Федя, ты как с языком Гёте и Канта?

– Обижаешь,

Федя вообще-то чистокровный немец, его семью сослали в наши края в сорок первом из Поволжья,

–Теперь каждое лето к родне в Баварию езжу, вроде понимают.

– Сможешь перевести?

– Почему нет? Завтра сделаю.

До полуночи мы возились с коробками, потом выпили немного пива, Федька был за рулём и, хоть он и депутат, но…бережёного, как говорится, кто только не бережёт. Расстались мы где-то в час ночи, а уже в шесть утра длинный звонок в дверь поднял меня на ноги. Вчерашний помощник был небрит и встревожен.