Blue Butterfly

Глава 4

  По крышам бьёт дождь; капли стекают змейкой по грязному стеклу, растворяясь в одной мокрой луже. По венам течёт кровь: в висках отбивает ритм сердца. Бум-бум-бум-бум... Скуйлер тянется к комочку, завёрнутому в светло-голубое одеяло, но я не слышу, чтобы он кричал, извивался или плакал. Нет, он этого не делал. Внутри сразу что-то пошло не так. Что с моим ребёнком? Почему он не издает ни звука, это нормально?

Рука дёрнулась к худенькой ручке любимой, та просто пожала её, смотря в мои глаза, но в них не читалось то благоговение, с которым сидела Скуйлер, — в них читался страх и беспокойство.

— Что с моим ребёнком? Почему он не издает ни звука: ни плачет, ни кричит?  Вопросы так и сыпались из моих уст, одна рука вцепилась в руку Скуйлер, другая сжимала одеяло, на котором я сидел. Доктор откашлялся, заглушая меня, прошёл несколько шагов в нашу сторону, на ходу поправляя рабочий халат.

— Он просто спит, Мистер Браун. Нечего так беспокоится, - он снова откашлялся, такое ощущение, будто внутри него что-то застряло и он не может выплюнуть это. — Пока что, - прошептал совсем тихо Доктор Холл, смотря на малыша, который сопел в унисон со мной.

Запищал пейджер в правом кармане халата у Доктора Холла, он быстро его отключил, извинился и ушёл из палаты. Кивнув старику, я вернулся к своей семье: Скуйлер непрерывно смотрела на сына, поглаживая его милое, округлое личико, но довольно бледное для новорожденного. Все переживания я хочу сейчас отложить. У меня есть любимая женщина, за которую я порву любого и замечательный, чудный малыш,  которого я уже люблю всем сердцем.

— Эй, - окликнул чудный голосок девушки с серыми глазами, одной рукой прикасаясь к моему плечу. Я тут же повернулся к ней, выдавливая из себя улыбку до самых ушей. — Поздравляю, Ас, ты теперь отец.

 Она аккуратно придвинулась ко мне и чмокнула меня в колючую щеку. От её слов по телу пробежалась приятная дрожь; тепло стекалось, как самый вкусный мёд, по коже и моему сердцу.

— Это моё школьное прозвище, - я поднял на неё полные удивления глаза. — Откуда ты знаешь? 

Прозвище мне не нравилось, потому что так называли меня в колледже. А все из-за чего, лишь потому, что я везде преуспевал, но как говорила, как выговаривала этот набор слов Скуйлер – мне нравилось. Я наклонился и подарил лёгкий поцелуй девушке, та хихикнула и проговорила:

— Это я его тебе придумала.

 Она снова рассмеялась: грудь её задрожала, ритмично поднимаясь вперёд-назад, а плечи, дрожа, опускались вверх-вниз. Что? Она? Сказать, что я был удивлён - ничего не сказать. Ухмылка слетает с губ. Качая головой, я снова целую её в маленький, чуть вздернутый носик, отчего любимая морщится и хихикает, но от смеха Скуйлер, кто-то плачет, и я не совсем понимаю, кто именно и откуда этот звук, пока Скуйлер  вовремя не спохватывается: она аккуратно скидывает кончик одеяла, который попал на лицо малыша. Его личико сморщилось, насупился носик, похожий на картошку;  с глаз текут невольно маленькие капли слез. 

— Тише малыш, все хорошо, - проворковала девушка рядом со мной, гладя пухлую щечку малыша. Он все ещё не унимался и, казалось, что сейчас у меня лопнут перепонки, но я ничего не мог сказать.

  Брови соединились в одну линию, из меня вырвался смех, который я пытался своими силами сдержать, но не получилось. От этого Скуйлер повернулась в мою сторону, её лицо сразу помрачнело, глаза сузились, и я тут же замолк.

— Ты считаешь это смешным? - раздраженно кинула она в мою сторону, возвращаясь к плачущему, разрывая мои перепонки, малышу. Почесав подбородок, обдумывая все её слова, я наклонился к ней, чтобы поцеловать в щеку, но она отодвинулась,  оставляя меня в разбросанном состоянии, крепче сжимая и быстрее качая малыша.  Атмосфера между нами не была дружелюбной, я ощущал себя, как на минном поле: каждый следующий шаг — и я становился трупом. — Если ты такой умный, держи.

Она снова двинулась ко мне. Передала в руки комочек, который извивался в воздухе не переставая кричать. Потом подняла на меня глаза. Если бы не моя реакция, то малыш бы упал, но я справился, ловко удержав его у себя. Как только любимая передала наше чадо мне в руки, то чувство, когда я его увидел в первый раз, вернулось назад. Уголки губ невольно поднялись вверх.

— Спокойно, приятель, все хорошо.

Пальцами поглаживаю, вспотевший лобик малыша; веки сына закрываются, он медленно зевает.

— Как... Как у тебя это получилось? - дрожащим голосом, ели выговаривая слова, прошептала Скуйлер, осторожно пододвигаясь ко мне, её глаза большие, от удивления, в них читался лишь один вопрос: «Как?» Поворачиваясь лицом к любимой,  я осторожно, правой рукой обнимаю её за плечо, голова девушки тяжело падает мне на плечо.

— Не знаю, дорогая, - выдыхаю осторожно, чтобы не разбудить маленького "сирену" на руках. — Может это у меня в крови? — усмехнулся я, будто мне предложили поспорить на выпивку. Удар по груди удивляет меня, чувствую движение внизу, как улыбается моя женщина, отбивая ритм по моей груди.

— Я в этом не сомневалась, Эндрю, - говорит она, и отодвигается от меня, но я её крепко удерживаю возле себя. Взглянув в её лицо, я прочитал, что она чем-то обеспокоена, но чем именно?

— Что такое, дорогая? - Спрашиваю я и глажу её нежную щеку. Она смотрит на свои пальцы и тихо шепчет, шмыгая носом.

— Я думаю, что из меня не выйдет идеальная мать.
От этих слов коли сердце, внутри все сжимается. Я резко хватаю её за подбородок и смотрю на неё сверху вниз.

— Не говори так! Ты будешь лучшей мамой. - Я прикасаюсь губами к её. — Ты для меня идеальна и всегда была, а когда подрастет наш малыш, не я один буду так думать.