Боди

Боди

Она была домохозяйкой, умелой, преданной домохозяйкой, и вела скучную ничем не примечательную жизнь.

Довольно рано, около 20, вышла замуж и следующие 15 лет прожила, заботясь о муже: о его здоровье, благополучии, делах. Теперь ей 35, есть дочь и список ежедневных домашних дел. А радости, воодушевления и интереса ни к чему нет. И физической близости с мужем тоже нет. И не было уже месяцев 5.

В юности ее вдохновляла идея прожить правильную жизнь. Один мужчина – любимый муж, и интимная близость, полная нежности и любви, только с ним. Все эти годы она вела именно такую, очень правильную, жизнь. В первые годы они довольно часто были телесно близки, затем, постепенно, трепет и томящее предвкушение соития стали уходить. Теперь, в 35, закрывать глаза на то, что любви и нежности в сексуальном контакте с мужем давно нет, она не могла. И другие желания: дерзкие, страстные, полные щемящей чувственности все чаще стали ее посещать. Она терпела, отнекивалась, сама от себя пыталась их скрывать. Потом все же сдалась и залезла в интернет. И нашла там объявление от него. Теперь она сидит в его квартире, куда ее привезло им же заказанное такси, и держит небольшую коробочку в дрожащих руках, не решаясь ее открыть. Там должно быть белье, которое он сказал ей надеть. Сегодня она в первый раз пришла к нему, чтобы с ним переспать. В первый раз поколебать свою правильную жизнь. И ей очень страшно так поступить.

Пальцы, не слушаясь, медленно развязали ленту и сдвинули крышку вниз. Мягкая оберточная бумага и черная плотная ткань под ней. Что это? Она думала, там будет белье. Трусики и бюстгальтер, может, неглиже, пеньюар, бюстье – невесомое, кружевное, как в кино. Но она видит плотную, едва уловимо поблескивающую ткань, ее пальцы осторожно касаются ее. Мягкий, упругий и одновременно словно шелковистый материал - что это, из-за страха она не может понять. И это что-то большое, почти как платье, она вытащила его из коробки и поднесла ближе к глазам. Кожа. Отлично выделанная, очень мягкая и плотная кожа, прикасаясь к которой чувствуешь, как по телу бежит приятно-ласкающая волна. Она развернула платье и не смогла сдержать испуганный «ох». В ее руках было узкое кожаное боди с очень высокими вырезами на ногах и полностью закрытой зоной груди. Крошечная перепонка между ногами. Небольшое колечко на горловине. Это она должна надеть?

Пересиливая себя, она надела его. Материал обхватил кожу властной рукой, плотно прижимая свои покровы к ее животу, бокам и груди. Невозможно, неприлично высокие разрезы, почти доходящие с обоих сторон до нижнего ребра. Ягодицы полностью открыты, перепонка между ног столь узка, что ею невозможно прикрыть зону половых губ, она соскальзывает в середину, расставляет их, придавая ей совершенно неприличный вид, и давит на клитор, вынуждая ее сдержанно дышать. Она пыталась ее оттянуть, расположить иначе, перестав лишь тогда, когда поняла, что постоянными касаниями лишь возбуждает себя. Сколько времени прошло? Он наверно ждет. Но она боялась выходить. Что в таком виде он хочет сделать с ней?

Он пришел к ней сам. Без стука плавно раскрыл дверь и, не говоря ни слова, никак не комментируя, подошел. Поставил перед ней высоченные каблуки, спокойным размеренным голосом произнеся одно слово: «Надень». Она выполнила машинально, таковы были заранее оговоренные правила игры. Она должна надеть то, что он даст, и делать то, что хочет он. Он пообещал, что не станет принуждать ее к каким-то извращениям, бить или унижать. Ей было страшно и в тоже время очень хотелось это пережить.

- Повернись!

Она развернулась, оказавшись к нему спиной.

- Хорошо.

Его руки легки на ее талию, немного наклонив ее, затем тут же захватили обнаженные полушария ее ягодиц. Он принялся их мять, сжимая, словно стараясь вонзиться в ее плоть. Перепонка боди мгновенно впилась в лоно промежности, при каждом движении надавливая все сильнее, распаляя ее. Она, холодея от ужаса, услышала свой собственный стон.

Он продолжал мять ее зад, возбужденно дыша, но не делая больше ничего. Ее руки вцепились в ее собственные бедра, пальцы сжались, словно пытаясь сдержать желания, которые внезапно охватили ее. Ей захотелось, чтобы его руки оторвались от ее ягодиц, сдавили бока, тисками прошлись по груди, стиснули ее, а затем грубым толчком в середину спины свалили на пол. Ей хотелось, чтобы он бросился следом, поставил ее на четвереньки, расстегнул брюки и, не желая тратить время на раздевание, тут же в нее вошел. Но он лишь продолжал мять ее зад, и она почувствовала, как ее бедра, не в силах больше сдерживаться, начинают тереться промежностью о мягкую кожаную грань.

- Пройдись!

С трудом заставив себя прекратить трущееся движение, она на подкашивающихся ногах сделала 3 шага вперед. Как же приятно давит эта кожаная ткань. Как же это хорошо.

- Развернись и иди назад!

Поворачиваясь, она вспомнила, что до сих пор не видела его лица, не посмотрела, боялась поднять взгляд. И сейчас, стоя к нему лицом, она тоже не посмотрела на его. Она смотрела на рубашку, призывно распахнутую, приоткрывающую рывками ходящую мускулистую грудь. Но широкий ремень, охватывающий талию. На узкие черные джинсы, под которыми четкой толстой линией выделялся возбужденный член. Ей хотелось, до дрожи, почувствовать его внутри. Такого сильного возбуждения она не испытывала никогда.

- Подойди!

Засмотревшись на его обтягивающие джинсы, она забыла выполнить его предыдущий приказ. Поспешно подошла, по-прежнему не поднимая глаз, почувствовала, как его ладони скользнули по ее бедрам, перебравшись на затянутые в кожу бока. Она наклонился и провел своим языком по ее шее, обжигая дыханием ее скулу. Ноги подкашивались, она чувствовала, что стала еще мокрей. А с губ уже почти готова была сорваться просьба, чтобы он прямо сейчас взял ее.