Больше (не) твоя

Глава 1

Я люблю этот город.

Несмотря ни на что.

Несмотря на то что давно не была, избегала и даже проклинала..

Я осознаю, что город-то, по сути, ни в чем не виноват. Он красивый. Солнечный, тёплый. Курортный.

Мы с мамой переехали сюда, когда мне было двенадцать лет. И весна здесь была гораздо теплее той, северной, из которой мы вырвались.

О, как я была очарована тогда этим краем. Я влюбилась с первого взгляда. Я была уверена, что нет лучше места на земле. Что нам с мамой неслыханно повезло. И что я отсюда никогда не уеду. Да, я ошибалась.

Такси не беру у аэропорта. Прогуливаюсь неспешно со своим чемоданом и переноской в руке вдоль трассы, ловлю солнечные лучи и редкий ветерок. Не свожу взгляда с пальм, что виднеются впереди. Шум проезжающих мимо машин не пугает, хоть и оглушает. И я просто иду, ни о чем не думаю. Я в самолёте уже итак надумала себе всякого.

– Дэвушка, вас подвезти? – голос с акцентом заставляет меня остановиться и посмотреть на его обладателя.

Рядом со мной стоит машина, старенькая иномарка, синяя, а вот капот серый. Водитель вовсю улыбается, причём идеально ровными и белыми зубами. И смотрит на меня оценивающе.

– Мне далеко, – отвечаю, убирая волосы с лица.

– Договорымся.

Я называю адрес и мужчина восточной внешности кивает. Называет сумму. Что ж, это все равно дешевле чем такси у аэропорта.

– В отпуск? – весело спрашивает водитель, когда я уже сижу рядом, переноска на моих коленях, ее я держу бережно, а чемодан в багажнике.

– Не совсем.

– Родню навестыть?

– Ближе к истине.

Я не настроена на разговор.

Почему-то сев в эту машину, я поняла, что ужасно устала. Наверно потому что на отдыхе давно не была. А тут все к этому располагает.

Дальше едем молча. Ну, не считая голосов певиц и певцом, что доносятся сразу из нескольких колонок машины. Причём звук отличный, хозяин тачки явно не поскупился на музыкальную систему.

Но, невзирая на басы, чувство усталости заставляет меня прикрыть глаза. Я почти засыпаю...

А открыв глаза, понимаю – мы уже пересекли город и въезжаем в пригород. Совсем недолго осталось и вскоре я окажусь дома. Несмотря ни на что это место было и останется для меня навсегда им – домом.

Машина съезжает с трассы рядом с указателем нужного населённого пунка. Десять метров вглубь – и ровным рядом друг за другом идут дома, все почти одинаковые.

– Напомни какой дом? – спрашивает водитель.

– Двенадцатый, – отвечаю и уже вижу знакомый, кирпичный забор.

Водитель тормозит, я расплачиваюсь наличными, выхожу. Мужчина помогает мне достать чемодан и сразу садится в машину и, развернувшись, уезжает.

А я подхожу к воротам. Они высокие, наполовину цельные, из кирпича, наполовину из металлических прутьев.

Несколько минут я тупо стою и рассматриваю сад. А он изменился, деревья и кустарники заметно подросли...

– Добрый день, вы к кому?

Я не сразу замечаю женщину в синем платье с передником. Она, остановившись на каменной дорожке у кустов акаций, смотрит на меня настороженно. Ей на вид лет сорок, смуглая, темноволосая и темноглазая. Я её не помню, наверно наняли после моего отъезда...

Неужели Глаша уволилась?

– А я к себе, – с улыбкой отвечаю. – Я Лиза, – женщина хмурится, не понимает. – Я старшая дочь Анны и Вагнера... – Все равно не понимает и ещё больше хмурится. Но я же не ошиблась с домом. Мой.

– Нарине, кто там? – раздаётся ещё один женский голос. И его я сразу узнаю.

– Глафира Николаева, меня тут в родной дом не пускают! – возмущённо кричу я и вскоре вижу Глашу.

– Лизка, ты что ли? – охает она, не веря и подходит ближе. – Вернулась!

Глаша стала для меня второй мамой. Заботливой, ласковой, отзывчивой. Видеть её рада почти до слез.

– Пустишь? – прижимаясь лицом к забору и схватив один прутик рукой, прошу я интонацией нашкодившего ребёнка.

Глафира Николаевна интенсивно кивает, открывает калитку и тут же заключает меня в свои объятия.

– Не признала сразу, – говорит она, отстраняясь, – изменилась, рыба моя. Похорошела. Но худющая, жуть! Надо срочно тебя накормить!

О да, эта женщина может. И накормить и откормить. Причём – очень вкусно.

– Мне бы сначала в душ, – капризно произношу. – Долго и издалека до вас добиралась

Глаша ведёт меня к крыльцу дома. Нарине провожает нас все ещё удивленным взглядом. Что ж, ей, видимо, не рассказали про меня.

– Хозяин умер, ты уже в курсе? – осторожно спрашивает Глаша, открывая дверь дома.

– В курсе, – киваю.

– Мы тебя искали, – сообщает Глаша.

И я снова киваю.

Найти меня было трудно – это факт. До сих пор не понимаю как смогли.

Я переступаю порог дома, оказываюсь в просторной гостинной и меня сразу же окатывает волной воспоминаний, таких разных. И хороших, добрый и неприятных и даже болезненных. Всё перемешалось.

Мало что в гостиной изменилось. Мебель поменяли, но неизменно сохраняя её состав: угловой диван, два кресла, столик... а нет, столик остался тот же – стеклянный на резных, деревянных ножках. Ножки просто перекрасили под цвет новой мебели.

В доме стоит тишина. Такая непривычная. Здесь всегда, в любое время, было шумно.

– А где все? – интересуюсь я.

– Анна с Лианой на пляж уехали. А Гаяне на рынок.

– Гаяне? Жива ещё старушка? – удивляюсь я, одновременно пытаясь вспомнить, сколько тетушке Вагнера сейчас лет. Под девяносто уже. Ух, наверно ещё вреднее и угрюмей стала.

– Живее всех живых. Она ещё нас переживёт, – вздыхает Глафира Николаева. – И несколько раз построит. Активная, ужасно, бегает быстрей меня. Не нравятся ей, видите ли, овощи из магазина. На рынках якобы лучше...

– Сочувствую, – улыбаюсь я и снова обвожу взглядом пространство. Над камином висит семейный портрет. Меня на нем нет, зато есть кое-кто ещё. – Больше никто в доме не живёт? – нахмурившись, решаюсь спросить.