Большое приключение Александры

КАРТИНА, РУБИН, ДЕМОН…ЕЩЁ ДЕМОН

АЛЕКСАНДРА

Солнечный свет, пробиваясь сквозь ставни, отвоевывал все больше пространства

полутемной комнаты. Он неумолимо нарастал, лез во все щели, давил на глаза. Саньке не хотелось верить в то, что наступило утро. Она лежала на огромной бабкиной перине, которая почти полностью поглотила ее, закрыв уши и оставив на поверхности только нос и часть туловища. Девушка прокручивала в голове весь вчерашний несчастливый день.

Началось все в художественном институте, куда Сашка сдавала вступительные экзамены. Еще вчера утром она была полна надежд, и даже заплаканная девушка на ступеньках ВУЗа ее не смутила. Нет, Санька определенно должна была поступить! Ведь ее так хвалили на подготовительных курсах! Она с трудом пробралась к спискам поступивших. Стала искать свою фамилию и … не нашла. Девушка еще раз просмотрела списки. Что за чертовщина? Сашка почувствовала, как испарина выступила на лбу, колени подкосились. Не может такого быть! А вдруг, произошла ошибка, ее просто забыли включить в список?

– Нет, все правильно, – вашей фамилии здесь нет, – девушка-секретарь виновато улыбнулась, – не расстраивайтесь. Может, в следующем году повезет больше.

Ну, нет. Сашка так просто не сдастся! Надо поговорить с ректором. Санька постучалась, но, не дожидаясь приглашения, почти ворвалась в кабинет. Кирилл Федорович холодно смерил Александру взглядом. Саньке снова стало нехорошо. Колени предательски дрогнули, к горлу подступила тошнота.

– Вы что-то хотели? – Ректор зашуршал бумагами на столе.

– Да, хотела, – Сашка с трудом узнала собственный, неожиданно осипший от страха голос, – я хотела знать, почему не поступила.

То, как повел себя Кирилл Федорович, Сашке не понравилось. Ректор начал читать пространную речь о канонах живописи, о том, что в этой самой живописи надо «петь, а не кричать», чтобы она на живопись была похожа, а не на что-нибудь еще, что-то о другом видении предмета. При этом глаза его на Саньку не смотрели, взгляд ректора блуждал где-то поверх ее головы, перебегая от копии картины Врубеля на стене, к вазе с засохшими цветами на шкафу, и, наконец, уперся в стол.

– Может, посмотрим на мои работы вместе, что там не так, – произнесла за Саньку угасающая надежда.

– Нет, мы работы на руки не выдаем.

Кирилл Федорович неожиданно вскинул голову. Его непреклонный взгляд остановился на Сашкиной переносице.

– До свидания. Приходите в следующем году, когда немного подучитесь!

Спасибо, и так все ясно. Когда человек, разговаривая, не смотрит собеседнику в глаза, какие еще могут быть варианты? Да никаких!

Сашке вышла на крыльцо. Заплаканной девушки уже не было. Народ – кто с радостью, кто со слезами – уже поразбредался. Во дворе остался только усатый дворник, сметающий в кучу оставленный после себя абитуриентами мусор. Торжественная часть окончилась, а впереди маячила вторая, заключительная часть программы. Свою неудачу нужно было как-то объяснить дома.

Когда Санька решила стать художником, ее родители испытали что-то вроде шока. В семье психологов художница? «Разве это профессия?» – удивлялась Тамара Сергеевна. «Как ты собираешься жить? Будешь сидеть под деревом и продавать свои работы?» – Иван Андреевич недоуменно разводил руками. Ее долго отговаривали, но упрямая дочь стояла на своем. И проиграла. Жизнь, конечно, на этом не заканчивается, надо просто взять себя в руки, пережить неудачу. Но как?!

Вчера у Сашкиной матери был юбилей. Тамара Сергеевна, как всегда, пригласила кучу народа. Сашенька, надежда маменьки, приготовила ей чудный подарочек в качестве провала в институт. Подходя к дому, Сашка представила, как сейчас примутся охать, ахать, засыпят вопросами: «как?», «почему?», «как они могли?». Могли, и очень даже спокойно. Санька (с горя) доела второе мороженое, набрала побольше воздуха в грудь и толкнула входную дверь.

Все прошло по сценарию – Саньку встретила толпа. «Ох, ах, как же так?» – неслось со всех сторон, перемешиваясь с восторженными возгласами, как Тамара Сергеевна прекрасно выглядит, какие чудные маринованные огурчики готовит ее мама и так далее и тому подобное. Желающих разделить вселенское горе вместе с несостоявшейся студенткой явно не наблюдалось. Санька разогнала перед собой облако едкого табачного дыма и вышла на балкон. Больше всего на свете ей хотелось убежать. Желательно, далеко. Очень-очень далеко. Где нет институтов, экзаменов и продажных ректоров. Но Сашкино уединение было прервано появлением малоприятного персонажа. Низкорослый старичок, с маленькими, бегающими глазками и нервными пальцами, которыми он теребил редкую бороденку.

– Лев Петрович, археолог, на пенсии, – представился человек, – вы, ведь Александра, дочь Тамары Сергеевны?

Санька утвердительно кивнула.

– А я вас вот такой еще помню,- хихикнув, сказал старичок и показал рукой где-то ниже колена.

«Откуда это чудо? Я его раньше не видела. Отстал бы ты по-хорошему» – подумала Сашка. Но Лев Петрович и не собирался отставать. Он взял ее за руку и буквально силой втащил в комнату.

– Пойдем, я тебе кое-что покажу, – старик подвел девушку к какой-то новой картине, висящей на стене, – это мой подарок твоей маме. Интересная, а главное древняя вещь, – ворковал археолог, – посмотри своим художественным взглядом, может, увидишь что-нибудь необычное.

Сашка посмотрела. На картине, на фоне расступившегося леса, был изображен старинный зловещий замок в готическом стиле. Полная луна освещала серые каменные стены, увитые плющом; высокие башни, устремляясь вверх, врезались остриями в черное ночное небо. Ничего необычного, разве что отсутствие дверей. А вот кусты сирени на переднем плане привлекли внимание девушки. Обычные кусты, но в глубине Саньке вдруг неожиданно померещилась фигура какого-то странного животного с телом кота и лицом человека.