Большой Бух

Большой Бух

БОЛЬШОЙ БУХ

Вот уже почти месяц корабль Тихоокеанского флота находился в автономном плавании. Старший радиометрист Михайло Швааб, родом из небольшого украинского городка, наконец-то сумел незаметно притащить в свой боевой пост пластмассовую десятилитровую канистру и поставить брагу. Пост находился на втором уровне корабля, слева от трапа спуска в жилые кубрики. Помещение полтора метра на полтора, развернуться практически негде, чтобы за что-нибудь не зацепиться. Аппаратура стояла, висела и если не соблюдать меры безопасности, то легко можно было удариться головой или ушибить коленку. Канистра удачно встала в самом углу поста, за тумбой громоздкого резервного экрана радиолокатора.

- Ко дню рождения поспеет, - весело проговорил он и мечтательно улыбнулся. – Погуляем.

Прошло какое-то время и Михайло ночью, тайком, проник на свой боевой пост. Закрылся изнутри, включил свет и достал канистру. Вот только канистрой округлившуюся емкость назвать было никак нельзя. Почесав затылок, он решил немного открутить крышку, чтобы выпустить воздух.

Взрыв произошел неожиданно, крышка прилетела в Михайло, очертив сразу синеватый полукруг под глазом, дернувшаяся голова ударилась затылком о висящий прибор сзади. Пахнуло резким запахом, что привело почти потерявшего сознание радиометриста в реальность. Разорванная на две части канистра лежала рядом с ним, а вот боевой пост представлял из себя отхожее место. Причем ошметки бражной начинки прилипли к стенам, потолку, приборам. В носу щекотало, а в глазах стояли слезы, вызванные то ли ударом крышки в глаз, то ли утратой ценного продукта.

Раздевшись до трусов, он выглянул из-за двери поста и словно воришка, разувшись, на цыпочках, поднялся по трапу в коридор надстройки. Дежурных и вахтенных по кораблю не видно. Осторожно, сжимая провонявшую, свернутую в комок форму, просочился до душевой комнаты. Быстренько помылся, застирал вещи и повесил в сушилке. Вернулся обратно, закрыл боевой пост на ключ, опечатал и юркнул в кубрик, приготовив на утро запасной комплект формы.

Капитан-лейтенант спустился по трапу в свою каюту, которая находилась недалеко от матросского кубрика, и остановился. Странный запах ударил в нос. Постоял немного, поводил носом, поразмышлял.

«Чего мы вчера пили? Сегодня от меня, похоже, воняет этой бурдой».

Он прошел в каюту и вылил на себя полфлакона одеколона.

Боцман, пробегая наверх из своей каюты, уловил странный запах, хорошо сдобренный ацетоном. Резко остановился, принюхался, и вспомнил, что вчера в форпике разлил бутылку ацетона и вляпался в противно пахнущую краску. Он глянул на обляпанные штаны и горько усмехнулся.

Капитан корабля, стоя возле трапа, уходящего вниз, в жилые помещения, уловил странный запах, но посчитал, что запах остался после вчерашней распитой с помощником браги.

Михайло уже был годком, все-таки два года службы на флоте, поэтому быстро привлек к уборке молодого матроса. Воду, тряпки принес сам, закрыв того на боевом посту.

Аромат бражки преследовал его везде, казалось, что он сам пропитался им, а не одежда, которая просохнув, до сих пор сохраняла устойчивый запах.

Открыв через два часа пост Михайло увидел сидящего на экране радиолокатора матроса, который напевал какую-то веселую песню, улыбался и махал мокрой тряпкой над головой.

- Ты чо, боец, оборзел? – взревел Михайло.

Но тот продолжал заниматься своими делами. Годок рванул за рукав парня, тот соскользнул вниз и чуть не расшиб голову о прибор. В мутных глазах матросика жила радость. До Михайла дошло, в одной части канистры оставалось содержимое, а теперь его не наблюдалось.

- Мммм…ля…

С трудом сдерживая себя зарычал годок. Пришлось прятать пьяного матроса от глаз начальства и искать нового уборщика. Пост отмыли, насколько это было возможно, но вот запах не испарялся. Михайло целый флакон одеколона вылил, но аромат благородной жидкости уходил, а запах бражки оставался.

Капитан-лейтенант, проходя мимо, каждый раз обнюхивал себя. Боцман пожимал плечами и осматривал свои штаны. Капитан корабля при улавливании запаха вспоминал выпитую несколько дней назад с помощником, брагу.

Прошел месяц, запах стал напоминать что-то испортившееся, пропавшее, но это если сильно принюхаться. Другое дело в самом посту. Там благовоние продолжало удерживать свои позиции, хоть и в несколько ослабленных тонах.

И вот как-то Михайло проговорился среди сослуживцев о неудачном опыте. Кличка приклеилась сразу. И превратился Михайло в «Большой Бух».

Так, и демобилизовался, хотя много чего за год произошло интересного, но никакое происшествие не смогло изменить его прозвище «Большой Бух».

08.08.2018г.