Бонусы 18+. Счастье с доставкой на дом

❤️ Бонус 1 ( читать после главы 22)

“I love you for infinity…”

(Я люблю тебя до бесконечности)

©Jaymes Young — Infinity

Лада

Глупая, глупая, Синичкина, чуть снова не пошла на поводу у собственной трусости…

Но не пошла!

Совладала.

Осмелела.

Сказала.

Слова, обжигая губы, сорвались решительно, как никогда, а Ромино:

– Не уходи. Останься. Со мной не бойся…

Окончательно расставило все по местам. И я, кажется, умерла и воскресла вновь совершенно другой Синичкиной. Той Синичкиной, которая устала смущаться своих желаний и бояться “проколоться”. А все потому что с ним не страшно. С ним можно.

Впервые за очень долгое время на первое место вышло мое “хочу”. И это обещало быть самое сладкое, самое невероятное “хочу” в моей жизни. Первое, но далеко не последнее.

Кто бы знал, как часто я вспоминал ту единственную ночь, которую мы провели с Ромой вместе едва ли не через пару дней после знакомства. Безумную. Полную нежности ночь.

Так вот сегодня она обещала быть другой. Жадной и нетерпеливой, потому что намучались. Оба. Потому что все тело мелко потряхивает, а все нервы натянуты, как канаты – чуть передави – лопнут.

Каждое движение суетливое. Каждый поцелуй – попытка испить друг друга до дна. Я упускаю тот момент, когда с меня слетает одежда и остаются только скромные хлопковые трусики. Я даже не замечаю, в какое мгновение я стягиваю с Ромы футболку! Включаюсь только тогда, когда моя рука откидывает ее куда-то нам за спину, а мы падаем в ворох подушек на большую кровать.

Краем сознания думаю – какое счастье, что кровать в номере размером почти во всю комнату, потому что иначе мы бы просто с нее свалились, настолько нетерпеливо действовали наши руки и губы… а потом этот “край сознания” уплывает. Рома, упираясь коленом между моих ног, разводит их в стороны и ложиться сверху, придавливая меня собой к матрасу.

– М-м-м…

Как остро! Как ярко. Как хорошо-о-о…

– Лада…

Прикусываю губу и закрываю глаза, сосредотачивая все свое внимание на ощущениях. На губах Бурменцева, что прокладывают дорожку из поцелуев к ушку. Прикусывают зубами мочку и ставят смачный засос на шее. Клеймят. Еще и еще раз.

Ух, как утром будет стыдно смотреть на себя в отражении зеркала…

А впрочем, плевать тебе должно быть, Синичкина!

С ним не стыдно.

Ничего не стыдно!

– Моя сладкая птичка… – шепчет Рома, а я вскрикиваю, когда его холодная ладонь оказывается у меня на животе. Вздрагиваю. Убойный контраст!

И как чертовски приятно…

Напрягаюсь, впиваясь ноготками в волосы мужчины. А он не прекращая марша из поцелуев по моим плечам, начинает вырисовывать круги вокруг моего пупка. Разгоняет толпы мурашек по моим рукам, на которых волоски встают дыбом.

Я начинаю задыхаться! Хватаю ртом воздух, когда его пальцы оттягивают резинку трусиков, которая ощутимо давит на возбужденную кожу. Пробираются дальше. Лаская. Поглаживая. Пробираются ниже. Исследуя “по самой грани”. Коварные красивые мужские пальцы заставляют ерзать от нетерпения, пробуждая по всему телу волны сладкой мучительно боли. Это что-то волшебное! Я уже не просто горю – я уже сгорела! Тело ощущается чем то легким и невесомым, эфемерным. А он ведь еще даже не добрался до той самой точки, где сконцентрировалось все мое желание…

С моих губ срывается стон в унисон с тихим вибрирующем рычанием Ромы. А его умелые губы добираются до моей груди. Обхватывают сосок и втягивают, распуская колючие искорки по всему телу. Язык перекатывает горошину соска, и я машинально сильнее сжимаю пальцы на его затылке. Ближе, мне надо еще ближе!

Жадина…

Какая же ты сегодня жадина, Синичкина…

Но это так щекотно!

И приятно!

И, по моему, я попала в рай!

Перед глазами пляшут разноцветные круги. Язык Ромы обводит ареолу, а пальцы касаются меня между ног, надавливая так резко и неожиданно, что спина выгибается дугой. Я поддаюсь навстречу ласке. Вскрикиваю и бесстыдно жмусь бедрами к его руке, улавливая тихий грудной стон Бурменцева и низкий смех.

– Еще, – шепчу, как обезумевшая, – еще, Ром…

Сердце заходиться. Внутренности стягиваются в тугой узел, а Рома, вопреки моим просьбам, будто издеваясь, то замедляет свои движения, то вновь наращивает темп. Гладит, ласкает и трогает так, как было стыдно представить даже в самых смелых снах!

Вся кожа – оголенный провод. Еще немного и взорвусь, разлетаясь на тысячи маленьких Синичкиных!

– Ром, – шепчу, а губы едва двигаются. Затылком в подушку упираюсь и тяну его на себя, заставляя поцеловать меня. Ловлю его губы своими, впиваясь зубками и вздрагиваю каждый раз, как его рука у меня между ног увеличивает напор. Чувствую давление его желания и свожу ноги, пытаясь унять ноющую пустоту.