Борджиа. "Секс. Власть. Убийство. Аминь."

Наемник. Часть Семнадцатая.

На этот фарс во дворце кардинала Орсини, называемый приемом, Чезаре собирался как на войну. Под сутану надел ножны со шпагой и острым клинком, идея с обезьяной пришла в голову епископу, в одну из тех бессонных ночей, когда он размышлял, как оградить семью от нависших опасностей.

В погоне за престол отец совершил нечто чудовищное - обманным путем заполучил голос Орсини, посулив ему должность вице-канцлера. А сам назначил на этот пост Асканио Сфорца. Другого способа выманить лояльность закадычного врага Родриго не отыскал, и теперь одураченный кардинал, точно раненый кабан, затаился, выжидая подходящего момента для мести. А месть обязательно последует, Чезаре в этом не сомневался. Странно, что отец был так беспечен. Папа упивался обретенным всевластием, совершенно позабыв об угрозах. Зато Чезаре помнил.

Он плохо спал ночи после избрания понтифика, ему все чудилось, что к воротам дома подбираются их ненавистники. Отныне рядом с постелью Чезаре всегда держал кинжал. В те дни, когда приходилось заночевать в Апостольском дворце, а не дома, он едва мог уснуть, тревожась о Лукреции, матушке и Джоффре.

В стенах Ватикана понтифик был в безопасности - многочисленная охрана и собственный дегустатор являлись гарантом его покоя в папском дворце. Но когда предстоит посетить логово врага, лучше подготовиться, как следует.

Итак, капуцин стал верным спутником Чезаре на этот вечер. Все складывалось весьма положительно, беседа лилась в привычном русле колких шуток и неоднозначных комплиментов. Сотни свечей плавились в золоченых канделябрах, мерцая красноватыми отблесками в глазах присутствующих, окутывая залу дымным ароматом воска и меда. Стол заполнялся изысканными яствами, вино лилось искристой пахучей рекой, но у епископа совершенно не было аппетита. Он наблюдал за всеми присутствующими с маской вежливости, а сам не находил себе места - в каждой улыбке чудилась фальшь, в каждом взгляде - затаенное презрение.

Обезьянка нарушила благопристойное течение трапезы, и Чезаре решил улизнуть из-за стола, воспользовавшись предлогом естественных потребностей капуцина.

Он направился к выходу и краем глаза приметил слугу, проворно сбегающего по внутренней лестнице. Чезаре, насторожившись необычной бойкости домочадца, последовал за ним вниз.

Неотступно следуя за слугой, епископ оказался на кухне и, отпустив обезьянку на ближайшем разделочном столе, он бесшумно, словно фокусник, достал клинок из ножен.

В полусумраке кладовой Чезаре углядел виночерпия, что наливал им вино, слуга с усердием толок что-то в ступке рукоятью кинжала. Глаза епископа расширились от пугающей догадки - человек этот не был прислугой.

В пару неслышных шагов Чезаре оказался рядом с незнакомцем и ловко приставил острие кинжала прямо к его затылку. На мгновение тот окаменел, выронил ступку, а затем одним быстрым, словно молния, движением извернулся, прижав лезвие собственного ножа к горлу епископа. Но и клинок Чезаре успел вовремя упереться в кадык соперника.

- Бог мой, как ты быстр! - громко прошептал Борджиа, шумно выдохнув.

Они замерли друг против друга, взгляды схлестнулись в упрямом противостоянии.

- Для повара, - глухо парировал незнакомец, - а вы - для церковника. 

Чезаре вжал лезвие в кожу противника так, что тому пришлось вытянуть жилистую шею. Безвольный подбородок соперника порос рыжевато-грязной щетиной, лохматые волосы были кое-как обстрижены. Лицо смахивало на морду хищного зверька, бесцветные маленькие глаза сверкали, словно глаза волка в чаще леса. Он не был ни поваром, ни виночерпием. Вероятнее всего, наёмник на службе у хозяина.

- Работаешь на кухне? – осведомился Чезаре с кривой ухмылкой, остро ощущая холодное лезвие на своей коже.

- Сегодня - да, – невозмутимо ответил незнакомец. 

Епископ еще плотнее упер клинок в глотку противника. Чувствуя, как кровь вскипает от ярости и азарта, он сквозь зубы прорычал:

- Кто тебе платит?

- Кардинал Орсини, - без запинки ответил рыжий. 

Быстро же он сдавал своего господина.

- Какова бы ни была сумма, я заплачу вдвое, – порывисто проговорил Борджиа. - Мне бы сгодился такой быстрый малый!

- Неужто?

- О, да! - протянул Чезаре, хищно усмехаясь. 

Незнакомец несколько долгих мгновений пытливо глядел на епископа, затем отнял клинок и бросил его на пол. Немедля, мощным толчком Чезаре швырнул рыжебородого к стене, снова впившись лезвием в его горло.

- Но не такой глупый! – прошипел Борджиа у самого носа рыжего. Другой рукой он крепко сжал затылок неприятеля.

- Я далеко не глуп, господин, – пробормотал незнакомец, гримаса боли исказила его черты, и все же он ухмылялся, смело уставившись в глаза Чезаре. - Как я понимаю, вам нужны мои услуги? - неприятель судорожно глотнул воздух. - Да? Было бы глупо убить слугу, чьи услуги вам нужны. 

Чезаре колебался: этот человек может быть полезен. Но не слишком ли быстро он предал своего хозяина?

- Значит, глупец я, – прорычал Чезаре у носа незнакомца. - Почему мне не стоит тебя убивать?

- Потому что заповедь гласит: "не убий", - промямлил рыжебородый, с едва угадывающейся смешинкой во взгляде.

- Я получу прощение, - оскалился Чезаре. - Мой исповедник сам Папа!
 
Впившись пальцами, точно когтями, в затылок противника, он вынудил того снова морщиться от боли. Шальная мысль промелькнула в уме епископа: он ни разу не убивал, а кадык неприятеля нервно ходил под его клинком. Он словно завис между прошлым и будущим в пространстве между выбором и случайностью. Один неверный шаг - и жизнь примет иной оборот.

- Потому что вам не найти другого такого убийцу, - захрипел незнакомец в лицо Чезаре, выдернув его из чудовищного оцепенения, где он делал выбор между убийством и милосердием.