Босс для дочери друга

Пролог

Агата

В приёмной никого, но из-за приоткрытой двери кабинета доносятся голоса. Женский — обиженный с нотками истерики. Мужской — твёрдый, с налётом усталости.

— Ты не можешь так со мной поступить! — возмущается девушка.

— Это не моё решение, — слышу голос Лиманова, и моё сердце подпрыгивает. Он звучит так же как три года назад — глубоким баритональным тембром, с лёгкой бархатистой хрипотцой. — Она — дочь совладельца холдинга. Поэтому завтра получишь расчёт, а сегодня я переведу тебе личный бонус от себя.

— В смысле? То есть ты выбрасываешь меня не только из компании, но и из своей жизни? Я люблю тебя и думала, что ты тоже…

— Регина, не драматизируй, — небрежно отмахивается от неё Лиманов. — Это был неплохой секс, не больше.

— Ты сволочь, Лиманов!

Как же я с ней согласна! Он — та ещё сволочь!

Давясь от обиды горькими слезами, уже бывшая ассистентка выскакивает из кабинета. Бросив на меня испепеляющий ненавистью взгляд, хватает со стола сумочку и вылетает из приёмной.

Обижаться этой фигуристой блондинке с длинными, наверняка наращёнными волосами, есть на что. Но Лиманов прав — это не его и не моя прихоть.

Подхожу к двери кабинета, стучу и, получив разрешение, открываю дверь.

Расправив плечи и глубоко вдохнув, переступаю порог. Павел не должен видеть моего волнения. Я изменилась. Больше не та влюблённая девчонка, что краснела в его присутствии.

— Добрый вечер, — здороваюсь, стараюсь смотреть смело и в глаза, но получается плохо. Дыхание сбивается. Сердце не колотится и не выпрыгивает — замирает в груди.

Он такой же, каким я его помню — стальные глаза, крупный прямой нос, тонкая линия губ.

В идеально выглаженной белоснежной рубашке. Две верхние пуговицы расстёгнуты. На левом запястье дорогие часы на кожаном ремешке.

В воздухе витает знакомый парфюм. Терпкий, тяжёлый. Мне кажется, он впитывается мне под кожу.

Я всматриваюсь в жёсткую резкость черт его сурового, с высокими скулами лица и вновь ощущаю себя той без памяти влюблённой в него девчонкой, какой была когда-то.

— Здравствуй, Агата. Присаживайся, — кивает мне на кресло.

К его столу примыкает стол для переговоров, вокруг кресла. Выдвигаю одно из них, устраиваюсь, стараясь принять непринуждённую позу.

— Павел, я…

— Владимирович, — поправляет он. — Соблюдай субординацию. Ты моя ассистентка, — включает он начальника.

Даже так?..

Делает вид, что ничего не было или правда забыл?

— Вообще-то я единственная дочь совладельца холдинга и в будущем половина всего этого… — обвожу взглядом кабинет. — Станет моим.

— Вот тогда и станешь Агатой Сергеевной, а пока — ты на меня работаешь.

— Кстати, о работе. Я не собираюсь этим заниматься, но нужно сделать так, чтобы папа думал, что я при деле, — нервным жестом поправляю волосы и смотрю на него в упор, не моргая. — Что всё так, как он решил.

— Решила нагнуть собственного отца? — его губы кривятся в усмешке. — И когда ты успела стать такой с… — Лиманов щёлкает пальцами, словно ищет подходящее слово, и говорит — оба понимаем — совсем не то, что хочет: — Сообразительной.

— Без этого диплом Лондонской школы бизнеса не получить, — парирую я, беззастенчиво улыбаясь.

— Ну, что ж… — произносит Лиманов и мажет по мне нечитаемым взглядом.

Замираю от волнения. Он согласен? Подыграет мне?

На улице — август — духота и жара, несмотря на то, что уже вечер, но в кабинете, не по-летнему зябко: кондиционер работает на полную, но у меня всё равно потеют ладошки. И причина этому — мужчина напротив.

— Мне всё это тоже не нравится, — Павел устало проводит пальцами по переносице. — Но я не буду обманывать твоего отца.

Он снова рушит все мои мечты и планы, но я не хочу сдаваться.

— Ну, вот зачем, чтобы я тут мешалась? — бесцеремонно закидываю ноги в брендовых туфлях на соседний стул. Мне хочется вести себя уверенно.

Лиманов даже не старается скрыть откровенного взгляда, скользнувшего по загорелой коже от щиколоток до коленей. Вот только я давно выучила, что это совсем ничего не значит. Когда-то он уже смотрел так на меня. А толку?

— А ты что выделываешься? — его взгляд резко прыгает от коленей к моему лицу. Павел с лёгким раздражением вынимает из пачки сигарету. — Отец пристроил на тёплое место сразу после учёбы. Платят хорошо, работа непыльная, и вид… — кивает на окно, зажимая сигарету в зубах. Берёт со стола серебряную зажигалку. — Большинство, ради всего этого, десятки лет вкалывают. А тебе всё на блюдечке приподносят… — в его голосе сквозит пренебрежение.

Не обижаюсь. Знаю, что это пренебрежение относится даже не ко мне лично, а в целом ко всем женщинам. Он и с Региной тем же тоном разговаривал, пока я подслушивала их под дверью, и с моей мамой, и со своей женой, которую я видела с ним реже, чем предполагает счастливый брак.

— Да и начальник… каких поискать, — продолжает он самодовольно и дёргает бровью так многозначительно, что я вспыхиваю так же, как вспыхивает возле его рта огонёк на кончике сигареты.

— И тоска зелёная, — отворачиваюсь к окну, чтобы скрыть слабину собственной выдержки, которая в очередной раз рассыпается в его присутствии. — А знаете, — снова поворачиваюсь к нему. — Смотрю я на вас и представляю, как сама лет в сорок буду сидеть тут наедине с этим прекрасным видом и спиваться. Медленно и верно…

Лиманов издаёт булькающий, похожий на неловкий кашель звук и отодвигает от себя початую бутылку виски и бокал, что стоят перед ним на столе.

Неужели попала в точку и всё-таки задела?

— Я и диплом получила только для родителей, — признаюсь ему, заполняя воцарившуюся паузу. — Думала, отучусь, и отстанут от меня. Но нет. Сначала год отпаши в качестве ассистентки, наберись опыта, а потом вот тебе, дочка, руководящая должность, трудись на благо семейного бизнеса. А жить я когда буду?

Хватаю стакан с виски и опрокидываю одним махом. Крепкий алкоголь не морщась пить не умею, но очень хочется выглядеть перед ним взрослой, поэтому лишь делаю глубокий вдох через нос и стискиваю руки.