Брак или союз

Брак или союз

Стоял жаркий августовский день. Дышать полной грудью не получалось и тень, как назло, почти исчезла. Максим поднялся на отвесную скалу у берега моря и тихо смотрел на набегающие волны, которые легонько прикасались к обрывистым скалам, а потом медленно убегали назад. Тихий рокот волн немного успокаивал, а лёгкий ветерок давал возможность глубоко вдохнуть полной грудью и помогал высушить влажное лицо от бесконечного потока пота.

Он смотрел вниз, и морская бездна вглядывалась в его каре-зелёные глаза. Окунуться совсем не было желания, да и не за этим он пришел сегодня. Открыв пачку сигарет, Максим нервно закурил. Мысли быстро сменяли одна другую. Было о чем подумать.

Парень, иногда, ходил в православную церковь. Однажды он попытался заговорить с одной из прихожанок о видЕниях, которые преследовали его с того момента, как он себя помнил, но сказал, что узнаёт для друга. На что получил конкретный, ошеломляющий ответ:

- Сынок, скажи своему другу, у которого есть эти видЕния - пусть бежит в церковь! Покаяться ему надобно, причаститься и к батюшке на исповедь сходить! Пусть к Богу идёт – в церковь нашу! Нечистый с ним заигрывает! От Сатаны это всё, от него окаянного! – простонала бабуля, трижды перекрестившись, мотая головой, пошла восвояси, что-то причитая себе под нос.

После таких «откровений» Максим стал реже ходить на службы и праздники. Отчаявшись совсем, занялся поиском Себя, но разговор сам на сам получался, как-то не очень… Необходим был тот, кто мог хотя бы выслушать его и помолчать рядом.

Он много раз пытался заговорить с Лилей и объяснить, уже из жизненного опыта, тот факт, что “дежавю” сбываются, и картинки не уходят. Что он переживает каждый раз одни и те же эмоции. Ему хотелось увидеть глаза любящего и понимающего человека. Но Лилия, категорически, отказалась от таких бесед. Он остался наедине с собой.

Максим был женат. Двое маленьких детей. Работа, иногда, без сна и без отдыха. А дома шум, гам, жена, суета. А как же всё хорошо начиналось. Хотя об этом можно ещё подумать – было ли это хорошо или это было на эмоциях, или выход из сложившейся ситуации.

Какое-то тоскливое одиночество застряло внутри него. Выгнать это чувство, казалось, было не возможным.

- Да, я не такой… я не такой, как все…. Но почемууу? Как же больно! Нет, я так не хочу! – кричал он морю, а оно тихо вторило ему лёгким эхом.

Тревога на Душе. Тоска. Чувство неудовлетворенности продолжали делать свою работу, не давая ему покоя. Неугомонные мысли уносили его в прошлое. Воспоминания детства переплетались с какими-то странными «картинками» из жизни. И вот опять:

- Дежавю-ю… - с горечью выдохнул он.

Резкий порыв ветра заставил его, на секунду, выйти из состояния оцепенения. Он зашатался, еле устояв на ногах:

- Почему со мной это происходит? – тихо шептал он, - Почему у меня всё не так как у людей? Зачем мне всё это надо? Господи! Мне даже не с кем поговорить! – в отчаянии, опять закричал Максим.

Но его никто не слышал, кроме бездны огромного Чёрного моря, которая поглотила весь его крик Души. Желание прыгнуть с обрыва и раствориться в небытие, было непреодолимым. Но решиться на это он не мог… и не потому, что просто не мог – его что-то держало и не давало возможности сделать этот последний шаг.

- Я же не трус! Я не боюсь! Мне абсолютно всё равно, что дальше… - твердил он скороговоркой, повторяя одни и те же слова много раз. Но от этого не становилось легче, и не приходило желание сделать последний шаг в бездну. Максим начал сердиться на себя:

- Трус! Девчонка… сопливая! Слизняк! Ты не на что не годишься, даже такую мелочь, как умереть, ты не в состоянии совершить! Несчастный ты человек! – и вдруг, после этих слов укора, у него что-то сжалось внутри. Сердцебиение ускорило свой ход. В ногах появилась слабость, и колени сжались сами собой. Он присел на корточки. А в мыслях проскочило слово «Ангел».

Скупые мужские слёзы хлынули из глаз и превратились в бушующий водопад с бурным рычанием и всплесками, каких-то отрывистых фраз и стона, которые эхом зависали вокруг него. А в голове, как двадцать пятый кадр, начали показываться картины из детства, которые быстро сменяли одна другую.

Родителей своих Максим никогда не видел и не знал. Он воспитывался в интернате с рождения. Таких, как он, там было много. Немногим из этих детей повезло в жизни, и они обрели тепло и заботу у приёмных родителей. Максим и Лилия встретились, именно, там. Ушли из интерната в одно время.

Лиля помнит свою родную мать и отца алкоголика. После смерти матери - отца лишили родительских прав, а близких родственников у них не было. Девочка попала в интернат в пятилетнем возрасте. Сначала много плакала, потом долго молчала и сидела в уголочке, когда все дети играли между собой.

Но там был ещё один мальчик, того же возраста, который даже не пытался с кем-то начать игру. Он тихо сидел на стульчике, рассматривая детские брошюрки, или смотрел вдаль, в окно. Взгляд этого малыша всегда настораживал персонал интерната, так как это был взгляд взрослого, понимающего жизнь человека. Этого малыша и звали Максим.

Несмотря на то, что он, практически, ничего не знал об окружающем мире, не помнил своих родителей и, по факту, тосковать ему не было за кем – он всегда был в уединении и только когда к нему обращались, он начинал улыбаться своей наивной обескураживающей детской улыбкой.

Вот так сидя по разным углам и нашли друг друга Лилия и Максим. Они, казалось, понимали друг друга с полу-взгляда. Так они и выросли вместе. Отец Лилии умер. Квартира осталась дочери. Покинув интернат – дети решили, что должны быть вместе, так как привыкать к кому-либо иному, что Лилия, что Максим не имели никакого желания:

- Зачем мне искать кого-то, если у меня есть ты! Ну-у… Если я тебе не нравлюсь и не подхожу… совсем… Тогда буду искать… Хотя зачем менять то, что уже дано по судьбе?! – сказала Лилия, когда они сидели в кафе и отмечали 8-Марта.