Брат, которого нет

Брат, которого нет

Брат, которого нет

Солнце золотило лужи и красило позолотой силуэты домов, деревьев и людей, выползающих из своих клетушек на работу, большей частью, постылую. Воздух осенний был свеж, хотя, кто-то из них, зябко кутающихся в разноцветные пальто, куртки и шарфы, а также прикрывавших руки перчатками, назвал бы его морозным. Листья ещё только-только начинали краснеть или желтеть – мир ждали перемены, впрочем, пока они только ещё начинались. Ну, а я как обычно сидел на скамейке – и спешить мне было некуда.

Собственно, смена моя утренняя закончилась ещё до того как поползли по городу первые автобусы и первые из ранних тружеников, а до вечерней было ещё далеко. Я с аппетитом жевал старый батон – мне знакомый сторож из соседнего магазина дал ящик продуктов, с плесенью, и большей частью было достаточно там часть от чего сковырнуть – и потому завтраком, обедом и парой ужинов я был вполне себе обеспечен. Мешки с бутылками, стеклянными и пластиковыми, отмытыми в фонтане – милиционер только скривился, меня завидев, но смолчал, то ли из уважения к моей старости, то ли считая ниже своего достоинства лишний раз препираться со мной – стояли гордо, строем, возле облюбованной мной скамейки.

Сначала мимо меня пролетела, глухо бряцая об старый асфальт, алюминиевая банка из под пива, ускоренная чьим-то серьёзным пинком, потом мимо прохромал Максим, серьёзный парнишка двенадцати лет из ближайшего к парку дома, непривычно согнутый и мрачный.

- Ты чё, парень? Двойку снова получил? Снова влетело?

Он притормозил, мрачно глянул на меня. Нет, не двойку. Тут явно что-то похуже, вон, он даже не огрызнулся.

- Ну, это… - смущённо взъерошил он свои волосы. Поговорить, видимо, хотелось юнцу, вот он был даже согласен поговорить со мной, хот я всё ещё колебался в нерешительности.

- Не моё, конечно, дело, понимаю, парень, - развёл руки в стороны – из моего бутерброда выпал кусок ветчины, прямо в грязь.

Он растерянно проследил, как я спокойно положил свёрток-тарелку на скамейку, нагнулся, чуть протёр ветчину тыльной стороной руки – и в рот запихнул.

- Так грязно же! – не выдержал юнец, - Там же микробы!

- Да ничего, вроде не сдох ещё, - ухмыльнулся, - Может, у дорожных микробов с моими перемирие?

- Странный ты, - он усмехнулся, хотя и только на миг.

- А тебя, что ли, не предупреждали?

- Предупреждали.

- Ну вот, - я с кряхтением сел обратно, прихватил пакет с бутербродом, - Надо ж мне отрабатывать репутацию.

Я задумчиво ел, изучая позолоченные силуэты деревьев, домов и людей, в который раз восхищая многообразием этого мира и тому, как порою неожиданно меняются вроде обычные в стельку вещи… он задумчиво стоял рядом, переминаясь с одной ноги на другую… потом всё-таки сел на скамейку, хотя и поодаль…

- А… - начал и заткнулся.

- Я буду нем как могила.

На слове «могила» его перекосило. Я отложил бутерброд себе на колени и сочувственно спросил:

- Что, умер кто-то?

Он весь поник, сжался, сгорбился…

- У… умрёт…

- А что случилось?..

Тут его прорвало:

- Понимаешь, мои родители женаты уже тринадцать лет…

- И так бывает, - киваю.

- А отец с какой-то новой бабой на работе загулял…

- И так бывает, - киваю.

- А матери кто-то донёс, кто их вдвоём видел у чьей-то чужой квартиры…

- И так бывает, - киваю.

- Ну они… ну, папа с мамой, как с цепи сорвались… точнее, сначала сорвалась мама, потом, наслушавшись её воплей и того дерьма, которое она орала, сорвался уже отец…

- И так бывает, - задумчиво тереблю край пакета-тарелки.

- Я тебе есть мешаю? – спохватился он, - Извини.

А добрый пацан.

- Да не, я то уже поел, - Ну, отчасти поел же ж. Да и ему уши нужны.

- В общем, - он шмыгнул носом, - Они даже решили разводится…

- Да, бывает… - вздыхаю, - Бывает, что разрушается семья…

- А мать что-то такое орала про «аборт сделаю»… я думал, что то причёска какая-то… что у них всё рушится, а ей в парикмахерскую припёрло… ну, а Васька… Ну, Васька из параллельного… Ну, мы с ним самолёты вместе складываем и пускаем с крыши школы… он мне сказал, что я придурок и «аборт» - это операция. Ну, я испугался, что мама чем-то больна, полез в интернет и… и там… - тут его перекосило от ужаса.

- Значит, брат твой умрёт?

- Может… может и брат… я как увидел… ну, что с ними делают… там даже фото были! Я к ним побежал… мол, нельзя же так… вот, там их расчленяют на части, заживо… А отец что-то мнётся, а мать орёт, что «я от этого кобеля детей рожать больше не буду»… - Максим с отчаянием посмотрел мне в глаза, - Ты представляешь, им всё равно! Всё равно, что моего брата заживо расчленять будут! Ну, точнее, они говорят, что он ещё ничего не понимает… что там только кусок мяса ещё… мелкий кусок мяса… Хотя я запутался… в интернете пишут, что у него сердце бьётся ещё до рождения… ну и там всё есть, как у людей: глаза, уши, руки, ноги и всё… ну, хотя и постепенно всё появляется, по частям… но они там уже как-то живут… Так почему они – это кусок мяса? Если у них даже сердце бьётся?..