Братское плечо

Братское плечо

- Моральные страдание моральных уродов моё любимое развлечение, - с улыбкой проговорил оберст, рассматривая через лупу красный квадратик марки. Сидевшая за соседним столом адъютант, вздохнув, закрыла папку и, посмотрев на начальника единственным глазом, спросила:

- Я так понимаю сегодня в нашем сто тринадцатом кабинете дают «Цирк двух братьев»?

- Так точно, опять плакаться придут! - захлёбываясь удовольствием, проговорил оберст, поворачиваясь в кресле к окну, над которым многозначительно висело распятие. Адъютант, снова вздохнув, встала и, подойдя к шкафу, вытащила из ящика бутылку коньяка.

- Не этот! - нежно протянул полковник, - Чтобы на генерала-квартирмейстера и фельдмаршала тратить «Аухлицкий», они должны как минимум принести мне весть о взятии Крауштадта!

- Если его возьмут, гер оберст, Вы мне должны будете три миллиона рейхмарок, - проговорила адъютант, быстро расставляя на столе фужеры. Оберст рассмеялся и быстро сунул руку в карман синего кителя, через минуту в его руках был пузатый кошелёк.

- Могу сейчас дать, завтра они всё равно будут стоить ещё меньше!

- Пожалуй откажусь, я уверена, что если наши бравые Штрайткрафте возьмут Крауштадт, то курс в кой-то веки выравняется, - пожав плечами, проговорила адъютант и, открыв сейф, бережно извлекла оттуда палку колбасы.

- Кониная, как я люблю, - прокомментировал оберст и, отвлёкшись от марки, добавил:

- А курс выравняется, когда кайзер Ойген фон Гайбург, наконец объявит эпоху мира, как наш сосед.

- Как мне говорила мама - «Никогда не путай Штрайткрафт и Райхсвер, Меретихкёрбисов и Гайбургов, ну и конечно Верлинцев с Вогемцами», - усмехнулась адъютант, нарезая колбасу на помятом жёлтом листе газеты.

- Ну ты же перепутала! - расхохотался оберст, быстро убирая со стола кляссер и лупу. Адъютант, проигноривав его шутку, продолжила подготовку к встрече старших по званию. Оберст с предвкушением уставился на дверь, скрепив руки в замок.

- Разрешите мне удалиться до того, как генерал-квартирмейстер вновь попытается укусить Вас за погон, - серьёзно проговорила адъютант, быстро пряча бумаги со стола в сейф.

- Запрещаю! На этот раз мы вдвоём вынесем это страшное нашествие высокопоставленной саранчи! - ухмыльнулся оберст, красноречиво потирая погон.

- Сами будете потом пришивать, - сурово заявила адъютант, занавешивая окна. Почти все приготовления к приходу гостей были готовы, осталось только спрятать со стола всё острое и стреляющее.

- Приготовь чековую книжку и перо, начнём наконец как приличные психотерапевты брать деньги, ну и за моральный ущерб от моральных уродов конечно тоже, - пошутил оберст, закрывая в сейф кобуру, шашку он уже предусмотрительно закинул на шкаф. Адъютант, закатила глаз и поправив чёрную повязку, молча протянула начальнику чековую книжку и перо.

- Данке, кляйне фройляйн, - улыбнулся оберст и, пошевелив своими аккуратными ушами, начал отсчёт:

- Драй, цвай…

Не успел мужчина сказать заветное «айнц», как дверь с грохотом отворилась и на пороге появился бодрого вида лысеющий коротышка с погонами генерала-квартирмейстера и смолянистыми глазами волосами, при его виде обитатели кабинета вскочили и дружно отсалютовали.

- Слава Кайзеру!

- Слава, слава, вольно, штабные крысы! - прохрипел пришелец, с удовлетворением смотря на стол. Прищурившись, он подошёл к оберсту, который был выше его на три головы и звонко спросил:

- Кто тебе сказал что я приду, а Трабер? Фриц?

- Эльза, вернее её верлинское чутьё, - ухмыльнулся оберст, кивая на адъютанта, та молча смотрела единственным красным глазом в потолок. Генерал-квартирмейтер, горько рассмеявшись, прошёлся рукой по бедру и гаркнул:

- Рыбак рыбака, судак судака, верлинская собака, верлинскую собаку?

- Так точно, гер генерал-квартирмейстер! - гаркнул в ответ оберст, подставляя старшему по званию стул. Генерал сел и рассмотрев чесночинки в отрезке колбасы фыркнул.

- Богато живёшь Кёниг! Тьфу ты, вот я бы твоей матери по лбу зарядил, так называть сына! И вправду живёшь по-королевски...

- О мёртвых либо-либо, - улыбнулся оберст, быстро наливая генералу полный фужер дрянного дешёвого коньяка.

- Да, прости, прости, Кёниг, - проворчал генерал, глаза его замаслились, он похоже уже принял на грудь, собственно, как и обычно.

- Колбаску брал у Кацмана, пока он был замкомом продовольственного склада, - поделился Трабер, наливая и себе, адъютант в это время отступила на заранее заготовленные позиции за своим столом и приняла вид работающего человека.

- А теперь он замком продовольственной базы, далеко пошёл парень! - расхохотался генерал и, наклонившись к оберсту, прошипел:

- Я этого ада не вынесу! Он меня выживет из этой страны, моралист чёртов!

- Что-то опять случилось, гер генерал-квартирмейстер? - вежливо поинтересовался оберст, присаживаясь рядом с начальством. На глаза высокопоставленному коротышке навернулись слёзы:

- Мы точно не братья! Его моей матери в роддоме подсунули пакетом! Вот точно! Он мне мозг имеет в извращённой форме, пацифист хренов! - сказав это, генерал опрокинул в себя фужер и быстро закусил колбасой. Оберст для приличия тоже немного отпил и оприходовал одно колечко. Разговор был не нов. Собственно кабинет сто тринадцать был местом, где все изливали свои проблемы друг другу, наверное потому что Кёниг имел привычку пахать без выходных, всегда имел в ящике алкоголь и вообще имел статус компанейского офицера, да и громить свои кабинеты комсоставу не улыбалось. Сто тринадцатый же был и храмом, и гладиаторской ареной, и пивной.

- Что же гер фельдмаршал Фриц опять натворил? - задал вопрос клише Кёниг, ответ он уже знал. Генерал поднял глаза на адъютанта и, указав на неё фужером прохрипел:

- Вот с её родины сегодня к нам прибыл эшелон! Привезли оружие! Моя задача простая, всё на склады, а потом на фронт, механизм отточен! А этот педераст женатый, опять ко мне заявился и давай права качать, мол не будет его пятая Помиранская армия воевать сталью язычников и нехристей!