Бриллиантовая Венера

Часть 3. Закат. Глава 4. Кондор

Когда Арайя не вернулась ночевать, не появилась даже к утру, во дворце началась паника. Демид поднял на уши каждого, кто мог хотя бы что-то рассказать о девушке. Он не спал всю ночь, рыская по садам в поиске Ари, но все тщетно. По его приказу в ее комнате уже стоял мольберт и всевозможные кисти и краски, но девушки не было. К вечеру этого дня Герадий начал склонять Демида к мысли о том, что девушка сбежала, но Демид и слышать об этом не желал, так как не было в его государстве ни одного человека, который бы согласился ей помочь. Все знали, что в случае их поимки помощники немедленно лишаться голов. Более того его врожденная интуиция вещала беду, ведь еще вчера вечером она приходила к нему с просьбой о том, чтобы дать ей какое-нибудь дело. Она не была циничной лгуньей, Демид точно знал это. Что-то случилось, и голова его шла кругом. Он не спал уже сутки, но сна не было ни в одном глазу. Он даже и подумать не мог, что ей может грозить опасность в его собственном дворце, в его собственной спальне. И теперь он сходил с ума от страха за нее, от чувства вины за свою оплошность, от ужаса того, что она была единственной женщиной в мире, которая могла бы сделать его счастливым, и которую он, возможно, потерял навсегда. Все королевство было прочесано вдоль и поперек. Ее следов нигде не было. Никто ничего не знал, она, словно канула в никуда. Чтобы унять пыл своего Правителя, Герадий настаивал, чтобы тот выпил лекарство и немного поспал, но то наотрез отказывался, он собирался продолжать поиски в Тайном лесу. Однако ночью это было бы абсолютно бесполезно, поэтому Герадий все же смог настоять на том, чтобы Демид хотя бы вернулся в свою комнату, чтобы отдохнуть до утра. Вместо этого Демид поднялся в комнату под куполом. Его глаза наполнились слезами. На кровати все еще валялось ее сиреневое платье – в нем он видел ее в этот злосчастный день, волшебная фея из его снов. Она переоделась после того, как убежала из его комнаты. Зачем? Он пригласил служанку и попросил сказать, какого платья не хватало в ее гардеробе. Проверив шкаф, Лада сказала, что нет темно-синего легкого платья, которое она никогда не одевала, так как не любила темные цвета.

Что заставило ее одеть темное платье? Она хотела оставаться незаметной в темноте, но куда она могла пойти? От кого она пряталась? Почему ничего не сказала ему? Ведь он видел ее буквально прямо перед этим.

Вопросов было больше, чем ответов. Он сел на кровать и прижал к лицу ее платье. Ее жасминовый запах вызвал в нем такую боль, какую ему еще не приходилось ощущать, тоска была настолько сокрушительной, что он обессилил, и упал на кровать. Прямо над куполом висела огромная голубая звезда. Он долго смотрел на нее, слезы струились из его глаз, больше он не мог сдерживаться. Не зная, как дожить до утра, он пытался оставаться в сознании на случай, если что-то проясниться. Однако переутомленный организм брал свое, и через какое-то время Демид уснул.

Огромная синяя звезда слепила глаза Демиду. Она звала его, тянула его к себе, ее сияние было таким мощным, словно сигнал сос, доносящийся из ниоткуда. Ее глаза были ему знакомы, он судорожно дернулся вперед, пытаясь схватить ее, но она растаяла, оставляя лишь слабый отголосок

-Дор…

-Где ты? – кричал ей вслед Демид.

Но ответом было лишь:

-Дор…

Арайя открыла глаза. В комнате было почти темно, единственная лампа на столе еле теплилась. Тело чувствовало себя отдохнувшим, голова не болела, удар, видимо, оказался не сильным. Она попыталась встать, - все в порядке. Тошноты не было, головокружения тоже. Она подошла к двери и потянула ее. Дверь не поддавалась. Она потратила какое-то время на то, чтобы попытаться ее открыть, но все тщетно. Ее ум метался, нужно было что-то предпринять. Она понимала, что Герадий не убил ее, как обещал, значит, у него есть на нее особые планы и в его намерениях не приходилось сомневаться. Она пришла в ужас от того, что ни единая душа в этом государстве и понятия не имела о ее догадках, о ее подозрениях по поводу Герадия. Она винила себя за то, что не предупредила Демида, это было большой глупостью, она должна была быть более настойчивой, хотя какие аргументы она могла бы привести? Платок, который был приложен к ране? Демид поднял бы ее на смех. Ее врожденная интуиция часто помогала ей, но в этот раз Ари оказалась очень недальновидной. Она пренебрегла правилами безопасности и переоценила свои возможности. И теперь она оказалась в этом положении, безвыходном, возможно страшном. И на этой мысли что-то дикое проснулось у нее внутри. Она так долго не хотела жить, что теперь ее мысли стали реальностью. Она взмолила Бога о пощаде. Она хотела жить! Да! Она будет жить, во что бы то ни стало. Она должна что-нибудь придумать. Обязана! Она села в медитацию и молилась. Она молилась долго, прося прощения и пощады. Она просила Вселенную простить ее за нежелание жить, наслаждаться чудесами и красотами мира, она хотела жить для своих детей. Теперь она точно знала, что однажды она еще встретит их. Она видела их прекрасные лица перед своими глазами, она чувствовала их любовь. Демид… возможно он мог стать еще одним смыслом ее существования. И она просила у Бога поддержки. И она обещала Богу, что отныне никогда не будет отчаиваться. Она снова станет прежней Ари, девочкой встречавшей по утрам Солнце, обнимавшей деревья и летающей вместе с птицами. Она плакала, сидя на кровати, когда дверь неожиданно скрипнула, щелкнул замок и вошел Герадий. Его взгляд был полон ожидания встречи, но завидев Ари, сияющую и всю в слезах, его взгляд странным образом переменился. Он как-то странно занервничал, закрыл дверь. Подошел к ней ближе и присел на край кровати.

Он положил свою костлявую руку на ее ладонь и нежно спросил: