Бронежилет для чуткого сердца

Глава 1

От автора: все выдуманные события происходят в стране N. Совпадения случайны.

***

Чувствуя себя истинной великомученицей, Лика прошла в сауну. Ноги её в этом навороченном косметическом салоне не было бы, но положение обязывает: завтра важная встреча с очень богатым и влиятельным клиентом – нужно быть в форме. Она не успела с утра проделать нужные процедуры: совещание с сотрудниками затянулось, – и вот теперь ей предстоял полный комплекс удовольствий послеобеденного посещения.

В этом салоне красоты, открытом не так давно в элитном пригородном посёлке, и очередь поменьше, и парикмахеры, косметологи, мастера-профессионалы всегда без предварительной записи примут. Одна проблема – здесь уже собрался весь цвет общества, скучающие жёны деловых людей, а потому призрачная надежда на всего лишь час отдыха во время процедур летела ко всем чертям.

Только представьте – три часа бесплатно выслушивать то, что за определённую плату она вынуждена слушать каждый день на работе. Темы всего две: предполагаемая или вполне доказанная супружеская неверность и, как следствие этого, жадность мужа, расточающего деньги на стороне.

И в бане, и на массажном столе, и под феном в наказание за опоздание ей придётся выслушать с десяток жалоб на скаредность богатых супругов, непонимание ими женских проблем, нежелание идти навстречу маленьким капризам, стоимость которых исчисляется порой сотнями тысяч денежных единиц.

Лика уже давно не была женой, да и за те три года, что была, в общем-то не успела войти в роль, вкусить прихотей безработной, скучающей светской дамы. Она сама стала деловой женщиной и прекрасно понимала мужчин, старающихся сэкономить на бесполезных безделушках и вложить деньги в бизнес.

Всего каких-нибудь пятнадцать лет назад в деревне, в которой родилась девочка, названная родителями в честь бабушки несовременным именем Гликерия, никто даже не подозревал, что у одного человека денег может быть больше, чем в колхозной кассе в день выдачи зарплаты.

Родители работали, и они совсем не бедствовали, жили как все, но столько денег, сколько она сегодня оставит в этом салоне красоты, никогда в руках не держали.

Папа-тракторист, передовик труда, победитель социалистического соревнования, с первой оттепели и до первого морозца, от зари до зари работал в поле. Его в отпуск только зимой отпускали. Мама, пока колхоз не развалили, трудилась бухгалтером по зарплате. Представить страшно – переписывать каждый месяц без компьютера ведомости на пятьсот колхозников, трудодни каждому рассчитать, по больничным листам перерасчёт сделать, отпускные добавить, за прогул снять, отчёт подготовить… И как назло бабушки далеко: одна на Кубань к маминой младшей сестре жить переехала, а другая в далёком Иркутске всю жизнь прожила. Вот Кере и пришлось с пяти лет хозяйством заниматься. Она и огород полола, и за двумя младшими сестричками присматривала, и обед варила, и кур кормила, а потом, переделав всю работу, мечтала о новом платье с рюшами, как у дочки агронома, той самой воображалы Наташки. Ещё она очень хотела иметь портфель с блестящими пряжками, велосипед со звоночком и уже позже – познать красивую, как в кино, любовь

Лучшими друзьями Гликериных родителей всегда были ближайшие соседи Фёдоровы. Так уж получилось, что мама и тётя Вера выросли в соседних домах, дружили с детства и мужей к дружбе приобщили. И в разделяющем участки заборе всегда были оторваны три доски, чтобы высокая, толстая бабушка Мария, мама тёти Веры, могла беспрепятственно пройти к соседям, посмотреть, что там «фулюганы» делают. «Фулюганами», то есть хулиганами, по мнению бабы Марии, были все живущие в деревне дети. Она ругала своих внуков, Керю и её младших сестричек Стасю и Марийку, а ещё забежавших поиграть соседских детей. Ругала и грозно говорила:

– Я вам сейчас дам!

Она хмурила брови и вынимала из огромного кармана, затерянного где-то в необъятных складках халата, пригоршню конфет «Золотой ключик», выдавая по одной на каждый хохочущий рот.

Повзрослев, Керя поняла, что этот, вошедший в привычку ритуал, имел двойной смысл – и детвору побаловать, и хотя бы одну минутку, пока крепкие зубки с тягучей, липучей карамелькой расправляются, тишину послушать.

Князевы и Фёдоровы вместе праздновали дни рождения, государственные и религиозные праздники, крестили детей. Женщины вместе варили варенье, шили платья себе и девчонкам, слушали одного на двоих любимого певца. Мужчины вместе ходили на рыбалку, пристраивали летние кухни и баньки, выпивали под настроение рюмочку-другую – искать собутыльников никогда на улицу не ходили.

Куда же детям деваться? Им друзья-подружки были заранее, как женихи дочкам монарха, приготовлены.

С Керей дружила старшая дочь Фёдоровых, Лариска, с сестричками – маленький Денис, и только старший сын соседей Серёжка ни с кем не дружил. Вот вообще ни с кем в деревне. И потому, зайдя к Лариске, Керя с опаской поглядывала на строгого – на целых шесть лет старше – брата подружки. С самого раннего детства он казался ей загадочным, недосягаемым, как принц из сказки. Она не знала ни одного другого мальчика, который бы так любил учиться. Сергей был всё время очень занят: развивал память, изучал английский и немецкий языки, с помощью учителя по физкультуре постигал самбо. Укрепляя душу и тело, он плавал в уже покрытой первым ломким ледком речке, надолго сам уходил в пешие походы, обучался ориентироваться по компасу, по солнцу и по звёздам, вечно что-то читал и с явным пренебрежением поглядывал на резвящуюся мелюзгу.

Лариска иногда, когда других дел не было, потихоньку смеялась над Серёжей, не без тайного уважения называла его заумным зазнайкой, но Керя точно знала, что подружка гордится необычным, всё знающим старшим братом и очень любит его.

Это только взрослым кажется, что у детей нет забот. У девочек всегда дел по горло – где уж тут обращать внимание на соседского мальчишку, который в куклы не играет и сказки не читает. И всё-таки Гликерия была благодарна Серёжке за науку.