Будь моей няней

Глава 1 Сплетни нашего городка

Выражаю огромную признательность

моей главной помощнице,

соавтору по многим произведениям

и просто лучшей подруге Светлане Становой

за неоценимую помощь в написании этой книги.

- Пожалуйста, пойдём со мной, – упрашивала меня Розамунд уже второй час, так, что я уже готова была согласиться, только чтобы не слушать её нытьё. – Я так боюсь!

- Чем помогу тебе я? Оттранспортирую тело, когда ты упадёшь в обморок от страха? – с сарказмом спросила я.

- Поддержишь морально! – горячо воскликнула Розамунд! Так, что будь я более наивна, посчитала бы себя жестокосердной свиньёй, не желающей помочь бедняжке.

- Каким образом, Розамунд? На собеседование мы тоже вместе пойдём? Или говорить с графом вместо тебя буду я?

Граф Мармелайд слыл эксцентричным типом. Высокий настолько, что даже рядом с королевскими гвардейцами, отобранными по высшему разряду, он выделялся ростом на целую голову, с широкими плечами и длинными конечностями, внешне он производил странное впечатление общей нескладности с телом куклы на шарнирах. Какой-то увалень-медведь, причём медведь, по разным слухам от тех, с кем он встречался, то добрый мишка из сказок, то медведь-шатун, чью берлогу потревожили во время зимней спячки.

О его несносном характере в маленьком городке на южной границе, который жил за счёт построенной здесь, на выселках, чтобы не тревожить добропорядочных горожан в королевстве, магической академии, слагали легенды. Все сплетни и новости в городке, носившем гордое название Магистратум, крутились вокруг тех поводов, что подкидывали соседи либо магическая академия. И появление такой скандальной личности как граф Антуан Мармелайд не могло остаться незамеченным местными сплетницами, дав свежую пищу для сплетен, а потом и обеспечив её постоянный поток.

Источник богатства графа местных кумушек волновал мало, главное, что оно у него было. Баснословное. Так, как жил он со своей женой в столице, на широкую ногу, никто, ну разве что кроме короля, не мог себе позволить.

Самые изысканные приёмы, самые шикарные балы, самые щедрые ужины, о которых потом шумела, вспоминая во всех подробностях, вся столица.

У кого были самые элегантные наряды и дорогие украшения, обрамлявшие красоту владелицы, как картину кисти лучшего художника? У графини Мармелайд. У кого были самые изысканные экипажи и самое большое количество слуг? У графини Мармелайд. Чьи прихоти и желания выполнялись, стоило только шевельнуть мизинчиком? Графини Мармелайд. Кто считался первой красавицей света? Кто задавал моду и на кого хотели равняться все светские дамы, проедая мужьям плешь в желании догнать и перегнать свой идеал? Чьей милости и чьего внимания искали, на чей приём старались попасть, приложив к этому все мыслимые и немыслимые усилия? Всё это о графине Мармелайд.

Которая погибла во цвете лет и расцвете красоты. Каким образом, и что же всё-таки случилось, наши местные кумушки точно не знали. А потому выдавали свои версии, одна нелепее другой. От того, что на охоте упала с лошади и свернула шею, до того, что муж пристрелил её в приступе ревности. Всё это, конечно, говорилось самым приглушённым шёпотом с оглядыванием назад, за спину, не дай, пресветлая богиня, кто-нибудь услышит. Сам ревнивец-убивец граф, к примеру.

Но факт оставался фактом, граф овдовел, взял детей – трёх дочерей –  в охапку и приехал сюда. Девочки учились кто в школе, кто в академии магии. Сам граф разрывался между дочерями, работой и обязанностями ленд-лорда в своих поместьях, раскиданных по разным концам королевства. Сам он вроде слыл каким-то изобретателем, то ли алхимиком, то ли техномагом, кумушки точно не знали. А больше спросить и некого было. А до этого момента и вовсе было неинтересно.

Сейчас же, за пару часов разговоров с Розамунд, на меня вылился ушат всевозможных сведений о графе, отчасти возможно правдивых и остальных явно выдуманных чьей-то богатой фантазией.

У графа были проблемы с гувернанткой для дочерей. Вернее, это у несостоявшихся гувернанток были проблемы с девочками. В общем, ни одна надолго не задержалась, и с содроганием вспоминала сей короткий временной отрезок своей жизни, возведённый в подвиг.

- Они ужасные! – восклицала каждая. – Избалованные, капризные, невоспитанные и просто невыносимые!

- Младшая подсунула лягушку в маслёнку! Специально для меня! Я открываю, чтобы добавить маслица в овсянку – а там… – несостоявшаяся гувернантка закрывала в ужасе лицо руками, вспоминая такой вопиюще-возмутительный случай.

- Средняя испортила мою униформу! Сказала, что ей понадобилась ткань для куклы именно такого оттенка! Она вырезала кусок прямо у меня на… – стыдливо прикрыла лицо руками ещё одна жертва произвола несносных детей, перед этим неопределённо указав куда-то в район пятой точки. – Надо мной все так смеялись!  Я не могла вынести такого позора!

- Старшая просто наглая тварь! Обвинила меня перед графом в том, что я их обкрадываю! Таскаю с кухни продукты! Ей что, стало жалко ма-аленькой корзиночки клубники, всего-то одной головки сыра, пары десяток яиц и кулька колбасок? Не последнее же отобрала у сироток, честное слово! – возмущалась полная круглая женщина, махая белыми дебелыми руками перед носом собеседниц, призывая разделить с ней возмущение.

- Ах, я хотела соблазнить графа, но он от меня бегал, а его дерзкими девчонками я заниматься не собираюсь. Пусть сам их воспитывает, на то он и отец, – томно закатив глаза при имени графа и фыркнув при последних словах, открыто поведала свои намерения молодая молочница, решившая попытать счастья стать графиней.

В общем, граф отчаянно искал гувернанток, его дочери отчаянно от них избавлялись, а гувернантки в отчаянии сбегали от этой «сумасшедшей семейки».