Буквы ее имени

Глава 1

В гостиной царил приятный полумрак. Нежное свечение ламп создавало уютную атмосферу, наполняя пространство мягким светом. В дальнем углу играла тихая музыка, что доносилась с пластинки граммофона, добавляя нотку какого-то особенного уюта и спокойствия. Уже с первых нот я узнавала мелодии любимого исполнителя отца - Фрэнка Синатры. Винил местами поскрипывал, но этот скрип придавал знаменитой “Strangers In The Night” дополнительный шарм.

Папа сидел в кресле возле камина, наслаждаясь теплом огня, что танцевал в очаге. На его лице плясали отблески пламени, создавая игру света и тени, а легкая улыбка на его губах выражала покой и удовлетворение. Рядом с креслом стоял низкий столик, на котором располагался стакан, на четверть наполненный виски, и том из собрания сочинений Байрона, в потрепанной от времени обложке.

- Пап, Лола сказала, что ты меня звал, - окликнула я отца, отчего он едва заметно вздрогнул и повернулся в мою сторону.

- Рита, - улыбнулся он, поднимаясь на ноги и приближаясь. – Да, звал. Садись.

Он указал на диван, на который мы почти одновременно сели. Колени тут же опутало приятное тепло, исходящее от камина. В воздухе чувствовался еле заметный запах березовых поленьев и слышался их треск.

- Что-то случилось? – вопросительно глядя на родителя, спросила я.

- Ты и сама все прекрасно знаешь, дочка.

- Пап, не начинай, пожалуйста. То, что вы с мамой чего-то там решили, вас не оправдывает. Я всегда хотела жить вместе с ней в Хэмпстеде и учиться в Лондоне, а не здесь, - категорично заявила я.

Ярость после переезда еще кипела внутри. В конце концов, в Англии у меня остались друзья, знакомые и вообще вся жизнь. А здесь что? Правильно! Ничего! Еще холод собачий за окном и сугробы по колено!

И да! Я злилась на маму, за то, что она так легко и просто променяла меня на свою треклятую работу. И на отца, за то, что он даже пальцем не пошевелил, чтобы сохранить мою привычную жизнь на туманном Альбионе.

- Рита, ты же понимаешь, что вариантов не было, - виновато произнес папа.

Брови его нахмурились, а вокруг глаз стали отчетливо заметны многочисленные мимические морщинки.

- Это было сложное решение, но, пожалуй, единственное, на данный момент. Твоя мама получила высокую должность и сейчас будет находиться в постоянных командировках, разрываясь между странами. Мы не могли оставить тебя в Хэмпстеде одну.

- Почему? – насупилась я, скрещивая руки на груди. – Неужели, не доверяете?

- Ты не в том возрасте, чтобы быть без присмотра.

- Пап, мне восемнадцать. Я совершеннолетняя девочка. У меня даже права есть!

- Вот именно. Тебе всего восемнадцать, - мягко проговорил отец в ответ, пытаясь погладить меня по голове, но я ловко увернулась от его касания.

- Это несправедливо!

- Думаешь, правильнее было предоставить тебя самой себе?

- А почему бы и нет?

Он весело усмехнулся.

- Потому что я был в твоем возрасте и знаю, что вытворяют молодые люди и юные девушки, когда получают полную свободу действий.

- Я веду себя прилично! – запротестовала я, гордо вскидывая подбородок.

- Ага. Особенно, когда два года назад вы разгромили зону отдыха у бассейна в “Хилтоне” со своими бывшими одноклассниками или когда на вашу компанию соседи написали коллективную жалобу за нарушение тишины. Кстати, могу еще вспомнить несколько похожих историй. Мне продолжать? – тут же нашелся он.

Я тяжело вздохнула, откидываясь на спинку дивана. Продолжать, конечно, было бессмысленно. Отец, обладающий чертовски замечательной памятью, все мои косяки наизусть помнил и знал. И, если останавливаться на каждом, мы так можем несколько часов здесь просидеть.

- Ты просто мне не доверяешь, - обиженно дуя губы, пробубнила я, глядя куда-то в потолок.

- Я просто хочу уберечь тебя от ошибок.

- На ошибках люди учатся вообще-то!

- Хорошо. Я хочу свести твои ошибки к минимуму. Так лучше звучит?

- Было бы лучше, если бы ты дал мне возможность самой решать, где и как жить. У тебя вон Кирилл есть. За ним и приглядывай, его и воспитывай! – чуть повышая тон голоса, ответила я, считая себя достаточно взрослой и разумной девушкой.

Папа задумчиво потер переносицу. Похоже препирательства со мной его порядком достали, но, как истинный воспитанный и дипломатичный человек, он не мог просто взять и послать меня к чертовой матери. Отец всегда избирал мягкую силу в отношениях, потому никогда не орал, не ругался и, тем более, не позволял себе рукоприкладства. Он все решал путем переговоров. Порой, сложным и извилистым, но компромисс он, чаще всего, найти умел.

- Рит. Давай так. Ты живешь со мной, учишься здесь в хорошем университете, даешь мне понять, что ты не безмозглая курица, а серьезная студентка и в этом случае, возможно, я пересмотрю свое решение по поводу Англии. Дом в Хэмпстеде не обещаю, но какую-нибудь квартиру в Лондоне я смогу организовать. Как тебе предложение?

Прищурившись, я смерила его строгим взглядом. Идея папы разожгла во мне интерес.

- Не какую-нибудь квартиру, а ту, что я сама себе выберу – это во-первых. А во-вторых, какие временные рамки мы поставим, чтобы я могла доказать тебе свою НЕ безмозглость? – намеренно делая акцент на частицу “не”, спросила я.

Он вновь усмехнулся.

- Какой деловой подход к решению вопроса, - то ли с иронией, то ли с похвалой, произнес он. – Думаю, года будет вполне достаточно.

- Года? Э, нет! – отрицательно замотала головой я. – Месяца три! Максимум!

- Нет, милая. Так сделки не заключаются, - отозвался он, вставая с дивана, тихонько прогуливаясь по гостиной туда-обратно. – Три месяца – это совсем маленький срок.

- А год – большой, - противилась я.

- Давай тогда определим временные рамки до конца твоего учебного года. Как раз по его итогам сделаем выводы, - нашел золотую середину отец.

Мысленно я пересчитывала оставшиеся месяцы. Чуть больше полугода. Сама мысль быть здесь так долго – угнетала, но зная отца, я вряд ли смогу выгадать для себя какие-то лучшие условия.