Бум!

Бум!

Снег шел уже второй час. Это был не тот снег, что рисуют на праздничных открытках к Длинночи — пушистый, падающий мягкими хлопьями. Нет, с самого утра задул северный ветер, пригнал низкие тучи и затеял метель.

– На улице будто в аэродинамической трубе, – сказал Герберт Плаер, входя в дом и отряхиваясь, как мокрый пёс. Из угла выехал механический уборщик и принялся подтирать натекшую с него лужицу. – Курьер от герцога что-то опаздывает, а ведь уже темнеет…

Он с удовольствием оглядел теплую, уютную гостиную с камином и большим обеденным столом, над которым висела гирлянда из разноцветных стеклянных шаров. В каждом шаре горел крохотный огонек.

Цепочку маленьких светильников собрал еще прадед господина Плаера, родоначальник известной всему герцогству династии машинеров. Когда господин Плаер был ребенком, отец добавил к лампочкам шары из цветного стекла. Недавно родители переехали в небольшой город поблизости в поисках тишины и покоя; но все равно каждый год, в первый день Темной Недели, Плаер-младший украшал дом семейной реликвией, добавляя к ней ветки хвои, яблоки и коричные палочки.

На столе стояла игрушечная пушка. Покрытый серебром ствол мягко сиял в свете гирлянды, колеса из орехового дерева до сих пор немного пахли лаком; с виду она была почти как настоящая. Герберт кинул довольный взгляд на свое произведение, а потом посмотрел на часы. Начало шестого.

– Курьера от Его светлости не видно? – спросила Милдред, жена Герберта, выглядывая из кухни и впуская за собой упоительный запах запеченного мяса.

Там вовсю трудились сконструированные ею кухонные агрегаты: резали, шинковали, мололи и мешали. Они готовили пастуший пирог, запеченную рыбу и тушеные овощи; у простого повара на такой ужин ушло бы полдня, а Милдред занималась готовкой между делом.

Господин Плаер с нежностью взглянул на жену и в очередной раз поблагодарил Небо. В семье Плаеров, знаменитых машинеров, была традиция — в брак вступать только с коллегами, и в юности Герберта это изрядно беспокоило. А вдруг он полюбит портниху, например, или садовницу? Однако все сложилось наилучшим образом: способную студентку с милым румянцем и глазами стального оттенка он приметил еще в университете. Теперь же, спустя пять лет, кулинарные машины Милдред Плаер набирали известность в герцогстве, особенно после того, как одну из них приобрели для кухни советника.

От камина послышался шорох. Там в кресле на колесах сидела с вязаньем старая бабушка господина Плаера; большую часть времени она пребывала в полудреме, не переставая, однако, неспешно двигать спицами.

– Бабушка, вам что-нибудь нужно?

Старушка вяло взглянула на него и снова закрыла глаза.

– Бедная бабушка, – огорченно прошептал Герберт жене. – Как ты думаешь, она уже не оправится от того удара?

– Я бы, пожалуй, не надеялась на это, – тщательно выбирая слова, ответила Милдред.

– А ведь каких-то пару лет назад она отлично соображала. Как жаль! Какой был ясный ум! Помню, после первого свидания с тобой я пришел домой, а она тут же: как зовут девушку? Она понимает в машинах? До сих пор не понимаю, как она заподозрила, что я встречался с тобой!

– А я при знакомстве попыталась соврать, что читала ее книгу, – тихо засмеялась Милдред, – хотела понравиться. Она сразу усекла, что я только обложку и видела! До сих пор стыдно… Как ей это удается?

– Наверное, это потому, что она в юности взбунтовалась и поступила в театр, хотела стать актрисой, – предположил Герберт. – Когда играешь другого человека, наверное, замечаешь чужую игру. Какой был скандал, когда прадедушка выследил ее и приехал забирать из театра! Она любила об этом рассказывать…

Разговор прервал шум подъехавшего мобиля, за которым последовал стук в дверь. Герберт впустил высокого мужчину в теплом кожаном пальто, шлеме и больших гогглах.

– Вы Плаер?.. Меня зовут Стэнтон, я секретарь герцога… Долгонько я до вас добирался! Такая метель! Его младшее сиятельство, наверное, уже подпрыгивает под дверями от нетерпения, ждет подарка! – заговорил он громким голосом, заполнившим всю комнату, даже бабушка проснулась.

– Все готово, прошу вас, – поклонился господин Плаер.

– Отлично! Вы нас так выручили! Божольеру теперь не сносить головы – и поделом, не сделал заказ герцога за целый месяц! Праздник вот-вот начнется, а подарка нет. Да еще погода будто обезумела! Пришлось сбавить скорость. Я сказал себе: “Стэнтон, лучше припоздниться, чем не приехать вовсе”. По пути, представьте себе, насчитал три мобиля, съехавших в овраги, три!.. Ладно, к делу. Где подарок?.. Вот это? Восхитительно!.. Вы не против, если я попробую?

Стэнтон с мальчишеским азартом подбежал к столу, схватил пушку и дернул за веревочку. Бум! Пушка выстрелила серпантином, блестками и крохотными конфетками в серебряных обертках, а из лафета зазвучал бравурный марш. Секретарь даже в ладоши захлопал.

– Смотрите, вот так закладывается новый заряд, – объяснил Герберт, раскрывая ниши, хитро скрытые в лафете. – В коробку я кладу еще восемь штук, если нужно, с удовольствием сделаю еще… Ну что, вы сразу двинетесь в путь?

– Может, подвезти вас на нашем снегоходе? – предложила Милдред, с тревогой глядя за окно. – На простом мобиле недолго и застрять в такую погоду.

Гость начал вежливо отказываться: не хочет-де затруднять. Тут проснулась бабушка и вдруг произнесла непонятную, но очень решительную фразу:

– Н-никог-гда! В-вранье!

– Бабушка!.. – испугался Плаер.

– Что-что? – удивился господин Стэнтон.

– Оп-пасно! Зло! Не от… не д-давать! – изо всех пыталась что-то сказать бабушка. Беспомощно глянув на внука, она схватила вязанье и с весьма воинственным видом ткнула спицами в сторону изумленного Стэнтона, застывшего с пушкой в руках.