Бумеранг

Бумеранг

Бумеранг

Жизнь – сложная штука...

Скажете – банальность? И будете абсолютно правы. 

И все же... Жизнь – сл-о-о-о-жная штука.

Эта история случилась давно. Я, деревенская пятнадцатилетняя девочка, после развода родителей собиралась  поступать в училище. В нашей семье было четверо детей, я старшая,  и мама мне сказала: 

– Доченька, я не смогу прокормить вас на свою зарплату. А ты, умница-отличница, поступишь в любой техникум, будешь получать стипендию и сможешь себя содержать. 

Сначала во мне всколыхнулась обида: я никому не нужна, от меня хотят избавиться.  Затем она сменилась чувством ожидания тайны, приключений, чего-то необычного. И вскоре я уже горела желанием поскорее уехать из дома и начать новую жизнь. Глупая, я не понимала ещё тогда, что меня ждёт.

Особого выбора для умной девочки такого возраста не было: медучилище или педучилище. В то время я прочитала книгу Юрия Германа о Володьке Устименко, юноше, который стал замечательным хирургом. Эта история и определила мой путь.

В медучилище я училась хорошо, и меня сразу назначили старостой группы. В мои обязанности входил контроль посещаемости и дисциплины. Незрелые пятнадцатилетние девчонки, из которых и состояла группа медсестёр, не хотели прекрасные осенние деньки проводить в душных аудиториях, и мне то и дело приходилось ссориться с ними, чтобы удержать на месте.

Нашим куратором стала Галина Васильевна, преподаватель по обществознанию, грузная и медлительная женщина. Она изредка заглядывала в класс, шутила с нами, но не занудствовала, не читала нравоучения. У нас сложились вполне  нормальные отношения.

Однажды меня, старосту, и Надю, комсорга группы, вызвали в учебную часть и предупредили, что у Галины Васильевны тяжёлое заболевание сердца. Мы должны все обязанности по контролю над  группой взять на себя, чтобы сберечь здоровье преподавателя.

– Ну, и зачем она нам тогда нужна? – пробурчала комсорг Надя. – Если болеет, сидела бы дома.

– Ладно тебе, успокойся, – миролюбиво ответила я, – нам же нетрудно. Объясним ситуацию девочкам, они поймут. 

Действительно, поохали, покачали головами и поняли. До весны мы жили вполне мирно, без конфликтов и неприятностей. Надвигался праздник 1 Мая. Каждая группа должна была принять участие в демонстрации. Но как быть? На праздники выпали целых четыре дня выходных! Большинство медсестер – девочки из глубинки, а тут появилась хорошая возможность уехать домой. Все стали отказываться. Мы с Надей и убеждали, и ругались, но заставить пойти на демонстрацию не могли. 

Тогда решили: сбежим. Если это сделаем всей группой, поругают, но не отчислят.

Четыре дня пролетели незаметно. По возвращении мы сидели в аудитории и обменивались впечатлениями домашнего отдыха. Внезапно открылась дверь:

– Староста и комсорг – на выход, – раздался резкий голос.

Мы с Надей переглянулись и поплелись к двери. За спиной доносился шёпот:

– А чего их вызвали?

– За демонстрацию ругать будут.

– Девчонки, держитесь!

– Мы с вами!

– Точно. Мы вас поддержим.

В учебной части мы стояли, опустив головы, как провинившиеся дети, и ждали наказания. В голове крутились самоуверенные мысли: «Ну что нам могут сделать? Не отчислят  же!» А сердце сжималось от предчувствия беды.

– Ну что, лидеры группы, доигрались? – услышали мы вопрос и несмело подняли головы.

– А что случилось? – пролепетала я.

– Мало того, что от вашей группы было только три представителя на демонстрации...

– Как три? – мы с Надей переглянулись: «Кто нарушил обещание? Договаривались же, что все не пойдем!»

– Так ещё и куратора довели до сердечного приступа.

Эти слова прозвучали, как удар хлыста.

– Не может быть! Что с Галиной Васильевной? 

– От переживаний за вас, дурочек, у неё случился инфаркт миокарда. Теперь она в тяжелом состоянии находится в больнице, и ещё неизвестно, чем дело закончится. 

– Простите нас, пожалуйста, – в голос заревела Надя, – мы не хотели.

У меня же слез не было. Я просто стояла, смотрела на завуча и хотела провалиться сквозь землю от стыда. В голове пусто, уничтожающий, разрушающий мою душу голос доносился будто издалека.

– Вы не у нас, у Галины Васильевны прощения просите, – сурово ответил завуч. – Девушки, вы не справились со своими обязанностями, поэтому мы освобождаем вас от должностей.

К группе мы шли, понурив голову, потом Надя сказала:

– Ну и ладно. Подумаешь, с должности сняли! Не очень–то и хотелось этим заниматься.

Годы обучения пролетели быстро. Мы так и не смогли вычислить, кто все-таки стал штрейкбрехером. Да и желания не было. Это событие придавило нас, прижало к земле, заставило погрузиться в учебу. 

 Галина Васильевна вышла на работу только через год, но к нам в группу не вернулась. Страсти поутихли, острота проступка сгладилась, поэтому никому в голову не пришло подойти к преподавателю и покаяться. Однако, встречая ее в коридорах училища, я всегда пробегала мимо, боясь столкнуться с ней взглядом, но ни одного упрёка в свой адрес я так и не услышала.

Наступила пора выпуска. Для меня она складывалась отлично: я все зачеты и экзамены сдавала только на пятерки, поэтому готовилась получить красный диплом. Настроение было прекрасное. Остался последний экзамен – обществознание, потом прощальный вечер и – все. Ты уже дипломированный специалист, вступающий во взрослую самостоятельную жизнь. 

В день экзамена в приподнятом настроении девушки собрались в коридоре перед аудиторией. Зашла внутрь пробная пятерка, и потянулись долгие минуты ожидания.