Буревестник

Буревестник

Солнце нежно обжигает землю, ветер гонит тучи над моею головой, а раскаленный асфальт под моими ногами отдаёт жаром. Я иду по полосе к своему самолёту; что говорить, сразу видно – красавец: изящные формы для обтекания ветром, до блеска оттёртая обшивка, размашистые, как у птицы в полёте, крылья и белый нос. Я всегда называл его ласточкой и это была исключительно моя ласточка.

- Прекрасный день для полёта, не думаешь? – ко мне подходит молодой человек лет двадцати пяти – видал какая погода?

-Конечно, – я крепко жму ему руку – какое задание у нас на сегодня?

- По-хорошему нам надо прочесать квадрат E2 и E3, - он протягивает мне планшет с картой, на которой карандашом сделаны пометки, - говорят, там неприятель что-то замышляет, стоило бы проверить.

- Угу… - протягиваю я и внимательно изучаю карту.

- И ещё, - продолжает он – сегодня звеном летим над городом, нам приказали порадовать мирняк.

- А никого лучше для этой работы не нашлось? – спрашиваю я, продолжая изучать карту.

- Боюсь, что нет. Это прямой приказ свыше.

- Нашли себе птичек, – недовольно бухчу я – ладно, будет сделано.

- Отлично, вылет на патруль через пятнадцать минут, не опаздывай. – говорит Аиз и уходит в направлении ангара.

- Да как тут опоздаешь… - говорю я про себя и иду переносить пометки с его карты на свою.

Мы с Аизом давние друзья – летаем вместе столько, сколько я себя помню. Мы повстречались ещё в лётном училище, когда были желторотиками. У него всегда всё получалось быстрее, чем у меня, он буквально схватывал всё на лету, а я почти всегда отставал. Можно сказать, он всегда был на шаг впереди меня, но при этом всегда помогал. Например, усвоив тему, он не спешил идти вперёд, а старательно помогал тем, кому не задалось с учением. Вот так мы и оказались в одном авиакрыле, скованные узами старой дружбы.

- E2 и E3, ага… - мычал я под нос, перенося пометки в свою карту, - что-то они зачастили в этом месяце.

- О чём ты? – спросил меня пилот из другой группы, оказавшись неподалеку.

- Да анархисты эти, как они там себя называют? – я неопределённо поводил рукой по воздуху. – Дохлые, подохшие, меркантильные…

- Мёртвые. – поправил он меня.

- Да, Мёртвые Анархисты. Так вот, они явно что-то задумали: то и дело нас гоняют на патрули по всей границе. Вот сиди и гадай чего им нужно.

- Наша задача лишь патрулировать, а думать, что им надо пусть уже будут люди сверху.

Я косо смотрю на него.

- От них, поди, дождёшься. Тебя раза 3 собьют, пока до них дойдёт, что что-то не так.

- Ну, это уже не нам судить, ты лучше с картой закончи, а то, я слышал, тебе лететь скоро.

- Ага, и тебе не хворать – говорю я, возвращаясь к карте.

На полосе стоят два одинаковых самолёта – «Ласточки». Их ярко-серый цвет контрастирует с тёмной, пыльной полосой, чем хорошо бросается в глаза. Около правого самолёта уже стоит Аиз и ждёт меня.

- Готов? – с нетерпением в голосе вопрошает он.

- С самого рождения – с ухмылкой отвечаю я и передаю ему карту.

- Всё перенёс? Ты учти, что я тебя не собираюсь по всему небу искать.

- Да всё, всё! Давай уже по самолётам, я слышал скоро тучи будут, хотелось бы до них успеть.

- Так точно! От винта! – радостно произносит он, поднимаясь в кабину.

-От винта на реактивном самолёте, ну-ну…

- Да тьфу ты!..

В кабине привычно пахнет резиной, царапины на стекле говорят не об одном десятке полётов, датчики привычно показывают: «Всё в норме».

- Ласточка-2, я Ласточка-1, как слышно? – раздаётся в шлемофоне.

- Я Ласточка-2, слышу вас громко и чётко, как понял?

- Принято, датчики все проверил?

- Так точно, всё в норме, закрываю фонарь.

Я уже сбился какой это по счету полёт. Ещё в детстве, когда отец меня прокатил на кукурузнике над полями, я влюбился в авиацию. С тех пор я много летал. Очень. Успел даже сменить 3 самолёта – тренировочный, один боевой и ещё один, каюсь, я разбил – не уследил за топливом и не дотянул до базы, благо хоть никто не пострадал, не считая самого самолёта. Теперь вот Ласточка – зверь, а не машина. То чувство, когда на скорости маха пробиваешь облака и взмываешь к уходящему солнцу невозможно передать словами.

- Ласточка-2, я Ласточка-1, взлетаем с интервалом 15 секунд, курс 270, эшелон 1500, как понял?

- Ласточка-1, Вас понял: интервал 15, курс 270, эшелон 1500.

Земля под шасси самолёта начинает понемногу двигаться, с каждой секундой всё быстрее и быстрее, и вот уже Ласточка задирает нос, плавно отрываясь от земли. Видеть, как от тебя отдаляется столь родная земля - каждый раз, как первый - всё время в глубине души страшно, но и интригующе одновременно. Говорят, что летают только смельчаки, но поверьте, у каждого из нас возникает мысль при взлёте: «А что будет, если я не вернусь?».

-Ласточка-1, я Ласточка… Да к чёрту эти формальности. Аиз, ты уже на эшелоне?

- Ещё нет, осталось 200 метров... Вот теперь на эшелоне, жду тебя.

Подо мною мелькают зелёные леса, маленькие домики, дороги идут в разные стороны, а реки блестят на солнце. Красота, ничего больше не скажешь. Отсюда всё выглядит таким миниатюрным, игрушечным даже, как в детстве, когда разложишь свою любимые игрушки на полу и любуешься ими с высоты своего роста.

- Примерное время прибытия… через 10 минут. – в шлемофоне раздаётся голос Аиза.

- Значит нас ждёт целых 10 минут спокойного полёта, это как раз то, что мне так было необходимо.

- Я бы не стал так сильно радоваться, отдохнём на обратном пути, а пока будь начеку.

- Брось, нам уже не впервой. Долетим туда, сделаем кружка два-три и обратно на базу. Который раз уже так.

- Раз на раз не приходится, глядеть в оба.

Полёт проходит в штатном режиме, разве что грозовые облака на горизонте слегка напрягают. Мне доводилось летать через них, страшное это дело. Неважно на чём ты, будь то истребитель, пассажирский или грузовой самолёт, но облако всегда больше тебя. Когда ты влетаешь в него, говорить про видимость, думаю, бессмысленно. Ты ощущаешь себя маленькой букашкой во власти неведомых сил, и только им решать – пролетишь ты грозу целым или нет.