Бутафорское сердце

1.

Майя

- Лиззи, ты созвала прямо не семейный совет, а целую "лигу наций" - недовольно осматриваю людей, собравшихся в огромной гостиной четы Лавлесс.

Моя старшая сестра отпускает двухлетнюю Вайлет и подходит ближе.

- Майя, это не семейный совет, как ты выразилась, а просто ужин в кругу нашей многочисленной семьи, ты разве нас не любишь?

Естественно я их люблю, но они порядком доставучие. Мне - двадцать лет, а я чувствую себя иногда в тисках обломной, простите огромной, многоголовой анаконды. Одна голова - моя сестренка Лиз, вторая - ее несносный муж Мэтт, третья - мой брат Алекс. Они всегда знают, что мне нужно, лучше меня самой. Прямо священный синод. А Ник свалил из этого дома и в ус не дует. Если что, Николас Айскра, мой брат, не близнец конечно, мы - двойнята. Кому-то повезло больше: завербовался на флот и появляется раз в год в особняке на Вест-Сайде. А я - типа девочка! Достали своими нравоучениями!

- Крошка, - Эй Джей, он же в миру журналист "Нью Йорк Кроникал" Алекс Валетта приобнимает меня за плечи, - ты точно решила подписать контракт с этой английской киностудией? И точно на 6 месяцев покинешь любимый город?

Я люблю Нью-Йорк, больше чем, кто-либо другой, я, в отличии от своей старшей сестры, тут родилась. При трагических обстоятельствах, мой отец до нашего с Ником рождения не дожил - рак и быстрая смерть. Мамы не стало, когда нам не было и десяти лет, и потом все воспитание, пропитание и обучение взвалила на себя Лайза. Мы далеко не нуждались, нашему папе, а сейчас нам всем, принадлежит огромный медиахолдинг "Айскра Корпорейшн", издательства, рекламные агентства и т д. Как говорит мой зять, не знаю правильно ли я обозначаю мужа моей сестры, Мэтью Лавлесс: мы - владельцы заводов, газет и пароходов. Гад, а он всегда в точку!

Священный нейтралитет во всем этом прессинге неизменно занимает жена Алекса - Мэг. Святая женщина! Кстати, известная балерина и хореограф. Я всю жизнь борюсь с лишним весом, и как-то попросила ее меня погонять, это она умеет. Короче, после занятий в ее студии я поняла следующие вещи: я - не толстая, я - не деревянная, я - никогда не буду спортсменкой или танцовщицей. Не мое! Своим весом я по-прежнему недовольна, хотя все в один голос говорят, что я худющая. Это моя Лайза после трёх родов выглядит, как девочка, а я мало того, что на голову выше, ну если учитывать, что наш Ник почти с Лавлесса ростом (это почти метр девяносто два), так ещё волосы у меня безнадёжного серого цвета, что я с ними не делала, сейчас вышла на оттенок "Уверенный светлый блондин". Мне всегда нравились метаморфозы: от того я и увлеклась вначале просто визажем, а потом и вовсе театральным и киногримом. Сейчас умею, в свои-то двадцать лет, молоденьких девушек превращать в старух, красавиц - в чудовищ и в обратном порядке, хорошо работаю с пластическим гримом и париками. Хотя Алекс мне все время твердит, что скоро компьютерная графика и 3-D-моделирование вытеснят мою профессию. Нет, никакая программа не способна передать глубину морщин убеленного сединами старца-мага, или сделать реалистичные шрамы и раны. Я в себя верю и в будущее такой деятельности тоже. А начинала я именно в Нью-Йоркском театре современного балета у Мэг и Пьера. Просто сценический грим, а главным вызовом была постановка о русалках "До дна и обратно". Лавлесс услышал тогда название и рассмеялся, что это о жизни завсегдатаев баров на Манхеттене. Вот же ж!

- Майка, сдалась тебе эта Европа! Оставалась бы тут и мы бы тебя в Голливуд пристроили! У меня знакомых полно! - поет елейным голосом зять.

Ну, конечно, пару его книг в соавторстве Гордоном уже экранизировали. Кассовые сборы выше крыши, а романы стали бестселлерами, не без помощи моей сестры, его нового редактора. Уникальная моя Лиз - мать троих детей и личный литагент Мэтью Эверетта Лавлесса - современного классика, настоящего английского герцога ( я не шучу) и безнадёжного разгильдяя со стажем. Как ему удается сочетать в себе все эти качества, ума не приложу. Знаю его полжизни ибо он поменял судьбу моей сестры стремительно, полностью заполнив собой все пространство. Я даже лет в двенадцать чувствовала к Мэтту романтическую привязанность, но это прошло.

- Так, драгоценные родственники, можно я поясню: я люблю свою семью, город, а в Голливуд не хочу категорически. Мейнстрим - не мое. Я не для того с пятнадцати лет ходила на курсы, пропадала в гримерках театров Нью-Йорка, чтобы потом стать рабом империи, зарабатывающей на не слишком разборчивых зрителях бешенные деньги! Я хочу стать частью настоящего европейского кино, а не подкрашивать реснички бездарным старлеткам с накачанными губами.

- Ничего не вижу плохого в пухлых губках, Майка, - ржет Лавлесс, наливая себе уже второй бокал белого вина.

- Ну, Мэтт! - разом шикают на него Лиз и Мэг.

- Алекс, а что, я не прав? - подлец скалится во всю свою смазливую и породистую морду. Мужику почти 46, а выглядит огурчиком, никакого грима не надо.

- Май, ну подумай, целых полгода одна в полевых условиях со сложными "клиентами". Закончила хотя б колледж, а потом! - Эй Джей косится на женщин.

Хорошо хоть мои племянники меня радуют: дети Лиззи - Мар, Майк и Вай и дети Алекса - Джерри и Мэй. У нас не дом сегодня, а детский сад, и я думаю, что эта великолепная пятерка разнесёт таки детскую, пока старшенькие дурью маются. Я решила! Не перепрешь, в семнадцать я съехала на арендованную квартиру в Квинсе, в пятнадцать (я уже упоминала) - пошла на курсы гримёров, у меня есть свое мнение и деньги по завещанию родителей. Я не нуждаюсь в нотациях.

- Солнышко, - Лиз гладит меня по плечу, успокаивая, как в детстве, - Мы уважаем твое стремление.

Мэтт подходит ближе:

- И хотим тебе добра!

- Ты мне не отец , - огрызаюсь на Лавлесса почему-то.

- Успокойся, - наступает мистер Валлетта.

Закатываю глаза: я решила и подписала этот контракт с британской "Twain Studio".

- Я подписала бумаги, - шепчу отступая назад, все мое мужество моментально испарилась под прицелом трёх пар глаз.