Бывшие. ( Не) ищи, (не) звони, (не) вернусь!

Глава 1

Лара

Я сидела, как чёртов Джеймс Бонд в женском обличье. Кожаная куртка, тёмная юбка-карандаш, белый шарф на голове и очки с тёмными стёклами на носу.

И без разницы, что зима. И плевать, что это, наверное, нелепо. Я выглядела эффектно – без сомнений! – и готовилась к бою.

Я барабанила пальцами по рулю авто и ждала, готовая к прыжку, как пантера. Ни страха, ни сомнений – сплошные решительность и ярость.

Я знаю здесь всё наизусть, а поэтому заняла отличную позицию для слежки. Накрутить меня больше, чем есть, невозможно.

Пружина. Ракета. Ядерная боеголовка, готовая стартовать. Палец, готовый нажать на курок пистолета, как только цель появится в поле моего зрения.

Цель оправдала ожидания – появилась на крыльце эффектно и, словно подставляясь под лучи поноса, которые я излучала в неимоверных количествах.

Высокий. Эффектный. Стройный. Широкие плечи. Узкие бёдра.

Ветер трепал его светлые волосы. Отсюда не видно, но я знаю: у него светлые, серо-голубые глаза, в которых я любила тонуть. Да и вообще он красавчик, мой Крымов. Не идеальный, не кукольный, как мальчики с подиума, но что-то в нём было эдакое, по-настоящему мужское, зрелое, притягательное, от чего замирало сердце, и не у меня одной.

От него веяло надежностью, деньгами, силой. Он любил серые костюмы, оттеняющие цвет его глаз. Он посещал тренажёрный зал пару раз в неделю и умел пахать, как чёрт. Трудоголик чёртов.

Но сейчас этот трудоголик держал свою лапу на талии какой-то селёдки. И не просто нейтрально прикасался, помогая сойти с крыльца. Нет, он сложно к ней прикасался, почти лапал, а та прилипла к нему, как банный лист к жопе, и преданно заглядывала в его светло-серые блудливые глаза, которые я жаждала выцарапать да поскорее.

У меня даже пальцы заныли. Я в красках представляла, как впиваюсь ему в кожу, как распускаю его холёную рожу на лоскуты.

Аноним, приславший фоточки, не лгал: кажется, у моего Крымова появилась пассия.

В общем, они ворковали, как голубки, и в это время я распахнула дверцу своего авто и тоже не менее эффектно вначале выставила ногу на асфальт, а затем выбралась на волю и сама.

Я бомба. Я атомный взрыв. Я цунами. Тайфун. Тридцать три несчастья. И всё это на голову Крымова. Но он парень крепкий – проверено годами. Выдержит.

Я шла к ним походкой от бедра, как учила в старом фильме секретарша Верочка. Шла, гордо неся свою бедовую голову. И хорошо, что тёмные очки скрывали глаза. Иначе лежать бы им вдвоём, испепелёнными.

Крымов заметил меня почти сразу. Дева его белобрысая ещё ничего не знала о приближающемся стихийном бедствии, иначе бы прикрылась медным тазиком, чтобы переждать звездец, но, скажем честно, ей бы это нифига не помогло.

Муж наблюдал за моим шествием с ленивой улыбкой на губах и льдом в светлых глазах. Я уже была на таком расстоянии, что могла это разглядеть.

А ещё я рассмотрела, что его рука покрепче сжалась на талии этой белой крыски.

– Лара! – предупреждающе окликнул меня Крымов, и его низкий голос завибрировал где-то у меня внутри, всколыхнул все эрогенные точки и зоны, пронзил насквозь.

Он всегда на меня так действовал. С самой нашей первой встречи. И я ничего не могла с этим поделать.

И тогда я поменяла план. Я не стала кидаться на мужа. Я невежливо рванула эту прилипалу за руку.

Та обернулась ко мне и хлопала ресницами, как Бурёнушка. Синие-синие глаза, невинно распахнутые. Не такой уж невинный рот, щедро накачанный силиконом, очень искусный макияж.

– А ну руки прочь от моего мужа! – скомандовала я, оттаскивая эту волоокую дуру от Крымова.

Получилось так себе: он крепко держал её за талию. Рывок получился, оторвать её от него – нет.

– Мужа?! – округлила «невинная дева» свой перекачанный рот и сразу стала глупой-глупой, я даже подавила в себе желание рассмеяться.

И он её выбрал?! Это полное глупейшее ничтожество?!

Крымов давил из себя мерзкую кривую ухмылку и молчал. Глаза его опасно сверкали серыми прозрачными звёздами из-под длинных прямых ресниц.

Какой же он всё-таки гад!

– Ты не говорил, что женат! – повернулась эта курица к моему проклятию в мужском обличье.

Я закатила глаза, когда она сделала шажок, отрываясь от надёжного бока Крымова. Больше он её не удерживал.

– А я и не женат, – открыл он наконец-то рот. Произнёс эти слова чётко, громко, словно ударил.

– Не женат?! – сделала белокурая деваха шажочек назад, напоминая пресловутого осла, что застрял между двумя стогами сена и помер от голода, не зная, от которого откусить. – А чего она тогда тут командует? – в её голосе прорезалось что-то эдакое пиранье.

Крымов, подлец, только плечами пожал. Ах ты, зараза блудливая!

– Я что-то непонятное сказала? – буквально пронзила белую крашеную моль взглядом. Специально для этого очки сдвинула наверх.

Я бы ещё и нависла над нею, как гора, вот только рост мне при рождении не выдали. Не спасли и десятисантиметровые каблуки: блондинка была значительно выше. В талии тоньше. Наверное. Вся такая воздушно-гибкая балерина-снежинка.