Бывшие. Отдай мою дочь, босс

Пролог

— Виталия, признайся, что ты задумала? — просканировал меня холодным взглядом босс.

— Вы о чем, Павел Павлович? — ответила я как можно более непринужденно.

Сердце бешено колотилось в груди от близости бывшего. Мы не виделись столько лет, и вот снова оказались в одной комнате. Так близко и одновременно так далеко.

— Мне доложили, что ты вчера разговаривала с моей дочерью.

Громов поднялся из-за стола, равнодушно прошел мимо и остановился у окна. Он старательно делал вид, что его интересует открывшаяся картина за стеклом.

Его холодность пугала меня. Я нервно выдохнула.

Нет!

Я не должна показывать, что боюсь Павла.

Сделав глубокий вдох, произнесла ровным тоном:

— Я действительно разговаривала с малышкой. Нельзя было?

— Нельзя. Ты действовала опрометчиво, — отчеканил Громов, не отрывая взгляда от окна. — Как обычно, не думаешь о последствиях своих поступков.

Он отчитывал меня как девочку.

Было обидно, но я старалась не показывать, что меня сильно ранят слова бывшего.

— Римма узнала, что ты работаешь у меня. И теперь требует твоего увольнения. Сама создаешь себе проблемы на ровном месте.

Римма требует моего увольнения? Эта мстительная стерва решила опять ударить меня побольнее?

После того, что они уже сделали? Да сколько можно?

Захотелось высказать Павлу все, что я думаю о нем и его благоверной.

Мало того, что Громов бросил меня. Так он почти сразу женился на моей бывшей подруге.

Он предал меня. Разбил мое сердце.

Я есть не могла. Спать не могла. Мне жить не хотелось!

Но я выстояла. Собрала себя по кусочкам.

После Громова никого к себе и близко не подпускала. Начала думать, что забыла его…

Но внезапно он вернулся в мою жизнь.

Только нет уже того Паши, которого я когда-то любила. Передо мной стоял холодный властный мужчина, лишь отдаленно напоминающий моего любимого.

— Ты там заснула, Виталия? — привел меня в чувство сухой голос Громова. — Я жду объяснения. Иначе уволю к чертям.

Вот гад!

Самодур!

За что он собрался меня уволить? За то, что я поговорила с собственной дочерью? Моей крошкой?! Я просто не могла пройти мимо!

Она же близняшка моей Любушки.

Обида вновь наполнила мое сердце.

Наташа — моя дочь!

— Я всего лишь подошла к рыдающему ребенку и успокоила девочку. Считаете, мне нужно было пройти мимо? — с вызовом спросила я.

— Не верю, — отозвался Громов.

Он так и стоял у панорамного окна, не поворачиваясь в мою сторону.

— С ребенком была няня. Она давно работает у нас и прекрасно справляется со своими обязанностями.

— А вы проверяли ее на профпригодность? Ваша замечательная няня не обращала внимания на Натулю! Вместо этого она болтала с кем-то по телефону! — не удержалась я и выплеснула свое негодование. — Она спокойно обсуждала своего нового парня, пока малышка плакала.

Как он может быть настолько бесчувственным?

Равнодушная статуя, а не отец!

Разве я могла пройти мимо крошки, которая горько плакала? Особенно если это моя собственная дочь.

— Не придумывай, — гнул свою линию Павел. — Наташа — сдержанная и спокойная девочка. Она никогда не плачет по пустякам.

— Значит, на этот раз нашелся повод, — твердо заявила я. — Насколько я поняла, няня забыла любимую игрушку Наташи на детской площадке и отказалась возвращаться. Малышка плакала, а той хоть бы что. Она сказала, папа купит ей новую игрушку.

Внезапно Громов вышел из образа холодного босса и повернулся ко мне.

— Какую игрушку они забыли? — резко спросил он.

— Вроде розового плюшевого зайца, если я правильно поняла, — объяснила я.

— Уверена? Вечером заяц был с Натой, — задумчиво протянул мужчина. — Ничего не понимаю.

На миг мне показалось, что я вижу прежнего Пашу. Но…

Вскоре он снова стал холодным и властным боссом и с вежливым безразличием спросил:

— Скажи, Вита, зачем ты изворачиваешься и сочиняешь небылицы?

— Я ничего не сочиняю, — отзеркалила я тон бывшего.

— Хватит врать. Я не верю ни единому твоему слову, Вита, — бросил он на меня ледяной взгляд.

Казалось, по коже пошел мороз. На улице стояла жара, а меня трясло от холода. Прямо мистика какая-то.

— Никогда больше не приближайся к Наташе, — приказал босс. — Не смей использовать ребенка, желая отомстить мне.

Эта фраза стала последней каплей. Я уже не могла контролировать, что говорю:

— Ты прекрасно знаешь, Громов, что Наташа мне не чужая! Вы украли ее у меня! Это было жестоко с вашей стороны… А сейчас она вам не нужна! Моя малышка горько плачет в одиночестве! У тебя на нее совсем нет времени! Римме она не нужна! Верните мне дочь!

Громов резко втянул воздух. Его взгляд сделался убийственно мрачным.

В кабинете повисла напряженная тишина, ее нарушали лишь звуки, доносившиеся с улицы.

Не сводя с меня взгляда, Павел быстро приблизился ко мне. Я невольно попятилась, но он схватил меня за плечи, не давая отступить. Его лицо оказалось совсем рядом с моим. Его горячее дыхание коснулось моей кожи.

— Хватит нести чушь. Наташа — моя дочь! Наша с Риммой! — еще больше разозлился Павел.

— Замолчи! — гневно оборвала его я. — Я ее мать!

— Объясни, что ты имеешь в виду!

Я спокойно встретила его пронзающий взгляд.

— Зачем слова? Ты сам прекрасно знаешь, — уверенно чеканила я слова. — Как ты мог украсть мою девочку?

Сейчас как никогда я была уверена в себе. Я не могла отступить. На кону моя дочь!

Ради Наташи я горы сверну!

— Хватит лгать, Виталия! — не хотел верить мне Громов.

Он рывком притянул меня к себе. Я покачнулась, и наши губы почти соприкоснулись.

Напряжение между нами стало осязаемым. Оно электрическим зарядом прошлось по коже, вызывая мурашки.

Под ладонью я чувствовала биение его сердца. Видела, как порывисто вздымается его грудь.