Бывший. Ты сделал мне больно

Глава 2

- Так! – строго говорит мама. – А ну-ка живо с холодного пола вставай! И бегом в ванную умываться.

Я послушно встаю. Снимаю куртку, сворачиваю ее. На ватных ногах захожу в ванную. Запихиваю куртку в стиральную машину. Включаю кран. Он гудит, трубы дрожат. Умываюсь прохладной водой. Всхлипываю носом. Готовлюсь к худшему. Смотрюсь в зеркало, висящее над раковиной. В голубых глазах что-то погасло. Там лишь печаль и тоска. Нос припухший. Губы дрожат. Коса растрепалась.

- Вова! Ну, что ты застыл? Чай с мятой завари. И варенье малиновое открой.

Я вытираюсь синим полотенцем, поправляю белую рубашку. Выхожу из ванной и натыкаюсь на суровый взгляд матери.

- Чего застыла? Переоденься и приходи чай пить. Отец уже варенье открыл, - строго говорит мама.

Пройдя крошечный коридор, попадаю в зал, который размером около двадцати квадратов. Из зала можно попасть в мою спальню и в спальню родителей. Захожу в свою комнату. У стены кровать, заправленная бежевым одеялом, на кровати сидит огромный белый плюшевый медведь. Рома подарил мне его. Сердце ёкает в груди. На письменном столе, который стоит у окна, идеальный порядок. На столе стоит ваза. А в ней шикарный букет из роз. Рома несколько дней назад подарил. Вытаскиваю из шкафа розовый домашний халат с фиолетовыми цветочками. Переодеваюсь. Внимательно смотрю на медведя. Выкинуть или нет? Жалко… Но с другой стороны мне не хочется, чтобы хоть что-то напоминало мне о предателе. Прижимаю ладони к плоскому животу и горько усмехаюсь. Даже если выброшу игрушку, скоро на свет появится маленький человечек, который всю жизнь мне будет напоминать про Рому. Мне его никогда не забыть. Да и как можно забыть того, кто сломал мою жизнь?

Сажусь на кровать, снова смотрю на плюшевого медведя. Я как дурочка, радовалась, когда Рома мне его подарил. Ларин навешал мне лапши на уши, а я и поплыла. У меня есть золотая медаль, я выигрывала все олимпиады, в которых участвовала, но при этом я оказалась полной дурой, когда дело коснулось взаимоотношений с мужчиной. Я была не готова к суровой жизни, летала где-то в облаках. Вот и упала, разбилась в хлам.

Поднимаюсь и выхожу из спальни, я нерешительно захожу на маленькую кухню. Она у нас примерно шесть квадратных метров. Сажусь на табуретку. Обхватываю пальцами тёплую чашку. У меня на душе стужа. Сижу с прямой спиной. Будто палку проглотила. Я не хочу делать аборт. Я просто не смогу убить новую жизнь, которая зародилась внутри меня. И мне страшно, что скажут родители. И я боюсь, что не справлюсь без поддержки. Как я буду учиться и растить ребенка?

- Значит так, Ксения Владимировна, - начинает мать строгим тоном. – Ты нас с отцом удивила. Честно скажем, от тебя подобного мы не ожидали. И парень этот… Который к нам знакомиться приходил. Нам он показался серьёзным и умным.

Я судорожно сглатываю колючий ком. Да, Роман даже родителей моих обманул. Продемонстрировал им серьёзность своих намерений. У матери моей разрешение спрашивал, чтобы она меня с ним на прогулки отпускала по вечерам. Он отлично сыграл свою роль. И всё это ради того, чтобы выиграть спор. Пипец! Как после этого мужчинам-то доверять?

- Увижу еще раз этого подлеца, я ему яйца оторву, - злится папа.

- Ага, оторвёт он, - хмыкает мама. – Все вы мужики одинаковые!

- Я-то что сделал? – возмущается отец.

- В том-то и дело, что ты ни черта не делаешь! Тебя пока не пнёшь, ты не пошевелишься, - заводится мать. – Когда кран починишь в ванной? Всё обещаешь, а не делаешь!

- Мать, ну ты чего? Обещал, значит, починю, - бухтит отец.

Я молчу. Мне еще никогда в жизни не было так плохо. Я потеряна. Раньше для меня получение двойки – было сравнимо с катастрофой. А сейчас… Сейчас моя жизнь просто под откос понеслась. И я не знаю, как себя теперь в кучу собрать.

- Никакой аборт ты делать не будешь! – заявляет мать и с грохотом ставит чашку с чаем на стол, я вздрагиваю. – Вон… Тёть Лиза наша тоже в девятнадцать лет, когда забеременела, аборт сделала, а теперь уж двадцать пять лет прошло, а новая беременность не наступает. Лиза наша детей хочет, а не может. Поэтому родишь. Мы с отцом поможем. А ты на заочное переводись. Университет бросить не позволю! Тебе нужно высшее образование. А потом глядишь, может и наладится жизнь. Может, найдешь себе мужчину, который тебя с ребеночком возьмёт. Ты у нас девочка красивая, хозяйственная, добрая. Пристроим тебя.

- Мне не нужны никакие мужчины, - цежу я сквозь стиснутые зубы. – Лучше одной быть.

Мне Рома столько гадостей наговорил… У меня и так самооценка не высокая, а теперь стала еще ниже. Он мою душу растоптал. Назвал доской и бревном. Обидно до слёз. Мажор проклятый! Красивый дьявол! Ненавижу! Новая истерика обрушивается на меня. Глупое сердце ноет. Почему так больно? Дышать не могу! Мне кажется, я умираю.

- Ксения Владимировна! Ты мне тут завязывай сырость разводить. Ишь чего удумала. Жить она не хочет. Тебя за такие слова выпороть надо! Мы с отцом всю душу в тебя вложили, растили, берегли, а ты нам тут такие слова страшные говоришь. Вот своего родишь, поймешь, как непросто быть матерью.

- Ты же у нас умница, красавица. На олимпиадах в школе все первые места занимала, золотая медаль, сама поступила в Университет на бесплатную основу. Ты наше золото, - говорит отец и гладит меня по голове. – И матерью станешь хорошей. А мысли эти страшные выбрось из своей светлой головы. Договорились?

Я шмыгаю носом и киваю. Не ожидала, что родители поддержат, что разрешат ребеночка оставить. Я была уверена в том, что они убьют меня или из дома выгонят.

- Я пойду… Полежу, а то голова разболелась, - мямлю я, поднимаюсь из-за стола, выхожу из кухни.

Завтра же пойду в деканат и попрошу, чтобы меня перевели на заочное отделение. Получу красный диплом, устроюсь на работу, буду растить ребенка. Я справлюсь! А Рома никогда не узнает, что я оставила этого малыша. Раз он не хочет быть отцом… Он им и не будет. Пусть этот Ларин катиться к чёрту на своей крутой машине.