Обыкновенный дракон

Эпилог

Здесь, в горах мира Алатуса, в это время тоже царила глубокая ночь. Скалы облизывал пронзительный колкий ветер, похожий на тот, во время испытания шаолиньских монахов. На мгновение Тео даже показалось, что он ошибочно перенёсся в знакомое место, сплетя не тот узел.

Но нет – вокруг раскинулась чужая земля и рядом, чуть ниже по склону, находились плотные фигуры, чьи голоса он уловил через вселенское расстояние. Драконы, несколько штук. Или голов? Или людей?

Простые люди здесь тоже были. Или алатусы в своём человечьем обличии? Тео ещё не знал подробностей.

Он просто стоял с закрытыми глазами и внутренним зрением пытался увидеть все важные детали. Не для доказательства Авале: она была против решения переместиться в многолюдное место и советовала лес в Межземелье, где легко можно было бы укрыться на первое время. Но он выбрал горы.

Сейчас нити пространства отчётливо указывали на своеобразный рисунок ущелья, который сложно было бы перепутать. Во время поиска пути и его прокладывания он отчётливо видел яркую горную линию, разделяющую мир на две части, и это место его устраивало по двум причинам. Во-первых, в горах легче собирать магию, во-вторых, изначально не совсем было понятно, где земли Либериса, а где – алатусов, мало ли, как располагаются полюса в этом мире. Но теперь-то можно было определиться с дальнейшим направлением в Алатерру.

«Моа, я построил портал в мир Алатуса. Я на месте», – загадочная фраза Авалы про единственный вопрос, которым драконица определит правдивость его слов, не давала покоя ни ему, ни Мэйли с Максимиллианом. Перебрали много вариантов, и сейчас Тео отчасти было любопытно, кто угадал. Отчасти – не по себе, ведь в случае верного ответа ментальная мать попрощается с ним.

«Подними голову, мой мальчик, и найди Глаз Алатуса», – тепло отозвалась Авала.

Тео считал, что Глазом Алатуса называли местное солнце, поэтому пояснил: «Сейчас ночь, моа. Его нет».

«Алатус смотрит на нас и днём, и ночью. Разве ты его не видишь?.. Значит, ты не там, где должен быть».

Тон у Авалы был такой, словно Тео не сдал экзамен, и она готовилась захлопнуть папку и сказать: «Приходите, уважаемый, в следующий раз. И подготовьтесь получше». Поэтому Тео торопливо опередил её: «Подожди, дай осмотреться!»

Над горами раскинулось особенно чистое, как это бывает вне городов, звёздное небо. Но не увидел Тео знакомой Малой или Большой Медведицы с Полярной звездой, не узнал того расположения звёзд, к которым он привык с детства. И вдруг в хаотичной сверкающей россыпи он увидел закономерность – Млечный Путь здесь явно был другой формы. Во всю ширину неба и оттого не сразу выхватываемый быстрым взглядом мерцал Треугольник из звёздной пыли, другая галактика… «Третья по звёздной величине в нашей вселенной, после галактики Андромеды и Млечного Пути», – машинально вспомнил осенний проект Вилмера и его выступление перед классом. Так вот где жили драконы! Вилмер бы гордился, узнай, какую важную для Тео он выбрал тему…

Так, значит, это и был Глаз Алатуса? Версия Максимиллиана, связанная с небесными светилами, кажется, получала главный приз. Опомнившийся Тео уже готов был дать ответ Авале, что почти у цели, но в этот момент одна из планет послала импульс из центра вселенского треугольника – и невозможно было не обратить на неё внимание.

Земная наука утверждала, будто синие звёзды самые горячие и плотные монстры, чуть меньше их и горячее жёлтые – собратья Солнца. Сейчас, на небесном покрове, в окаймлении мелких жёлтых, будто искры, планет, на Тео равнодушно взирал Глаз Алатуса, голубого оттенка, обманчиво холодный, но на самом раскалённый гигант.

«Кажется, я нашёл его», – довольно подумал Тео. Другого варианта у него не было.

«Найди идущую от него нить».

«… Я чувствую её, моа».

«Итак, мой главный вопрос, Арженти. Что ты слышишь?»

Он уже знал, как поют звёзды. Их мерный гул, дребезжание и тонкий свист напоминал гуляющий на вершинах деревьев ветер. И в эту минут Тео ожидал чего-то подобного. Однако звук приметно был другим. Он менялся, перетекая из одной тональности в другую, то ускоряясь, то замедляясь. И точь-в-точь напоминал колыбельную Авалы.

Тео чуть было не вошёл в детский медитативный транс, но Авала ждала ответа и напомнила о себе.

«Это твоя песня, моа. Я слышу её, вернее, её мотив. Ты придумала колыбельную на музыку синей звезды?»

Шумный вздох в голове Тео породил волну мурашек – от затылка до замерзающих кончиков пальцев на ногах, обутых в лёгкие тренировочные кроссовки.

Драконица заговорила, медленно, торжественно, с лёгким волнением и грустью в голосе.

«Я горжусь тобой, Арженти! Мой мальчик, мой серебряный принц!

Если ты сейчас слышишь это, знай – нас давно нет в живых, иначе мы бы стояли рядом с тобой, и моя память вернулась бы ко мне полностью.

Ты слышишь музыку Алатуса, а это могут делать только его прямые потомки, честные, трудолюбивые и не боящиеся трудностей. Знай: в часы, дни и месяцы невзгод я слушала песни неба, и они помогали мне выстоять. Не забывай об этом, Арженти, в песне Алатуса ты найдёшь все ответы на свои вопросы. Да защитит тебя небо!

А сейчас, мой мальчик, ступай к нашим. Скажи, что погибла Авала и Сальватор, защищая своё потомство и свободу алатусов. Да не станет наша жертва напрасной. Открой им правду: созидание предполагает плоды, но если их нет – значит, цель и труд были ложными. Много веков мы шли к ложной цели, и, боюсь, расплата за наше малодушие будет великой.