Чайный Сад

Чайный Сад

Сегодня утром сын заявил, что не пойдет в школу больше никогда. Это было странно, потому что я убил его еще ночью ближе к рассвету и закопал в чаще за домом – а теперь он спустился по лестнице со второго этажа, где была его комната, сел на свое место на кухне и заявил, что никогда в жизни больше не пойдет в школу. Это было еще более странно от того, что у меня вообще отродясь не было никакого сына, и жены тоже, тем не менее, они сидели за столом, завтракали, и сын говорил, что больше никогда в жизни не пойдет в школу. Еще более странно было то, что вчера я умер – неудачно упал с лестницы, свернул шею, - а сегодня как ни в чем не бывало сидел на кухне и завтракал с семьей, и сын говорил, что больше никогда не пойдет в школу, а моя жена (моя? Жена?) согласно кивала, верно, ты большой уже, давай, дерзай, теперь все дороги перед тобой открыты.

Я убил их двумя ударами тесака – получилось довольно ловко – и закопал в лесу за домом. И только когда вернулся домой и отмыл кухню, понемногу начал приходить в себя.

День не принес новых неприятных сюрпризов, если не считать того момента, когда я перекинулся парой слов с соседом – соседа я заколол ножом, присыпал тело сухими листьями, уже не было сил что-то зарывать в землю. Не то, чтобы я не любил соседа – он оказался довольно приятным парнем, мне даже захотелось поближе познакомиться с ним, - просто никакого соседа у меня не было, и быть не могло.

Ближе к вечеру меня застрелили – и это было тоже странно, потому что стрелять в меня было некому, - но у Чайного Сада свои законы.

Когда стемнело, я сидел в холле и пил остывший чай, который налил не помню когда, а может, это сделал вообще не я. Я даже не спрашивал себя, почему я жив, когда меня застрелили, и откуда здесь чай, когда никакого чая здесь быть не может – видимо, Чайный Сад решил посмеяться над своим названием. Я надеялся, что хотя бы ночь пройдет спокойно – и почти не ошибся. Ночь оказалась почти нормальной, если не считать того момента, когда ко мне ближе к утру пришла пятилетняя дочь и призналась, что её мучают кошмары, ей снится, что здесь в эжтом старом доме когда-то жила семья, отец, мать и сын, а потом отец сошел с ума, убил жену и сына, и соседа тоже убил, такой переполох был в городке, потом этого психа застрелили. Я еще подумал, откуда дочь знает такие вещи, убил, застрелили, - или сейчас такие мультики пошли, что еще и не то увидишь. Я даже подумал, что надо бы поговорить с женой (и даже вспомнил, что её зовут Беата), что не дело это, ребенка мордой в экран, сама пошла делать чего-нибудь ничего, с ребенком заниматься надо, ну а куда деваться, мне тоже на работе впахивать не всегда нравится, а что делать, мы за своих детей в ответе. Тут же спохватился, одернул себя, - Чайный Сад почти полностью подчинил меня себе, заставил поверить и в Беату, и в Томасину. Я отвел Томасину в её комнату, обещал почитать сказку, ты какую любишь, да какие мультики, ты давай читать учись, я в твои годы сам уже читал – уложил в кроватку для того, чтобы прострелить Томасине голову, не глядя – я не мог на неё смотреть. А потом еще надо было подняться наверх и застрелить Беату, которая спала в комнате в мансарде.

Чайный Сад почти покорил меня, почти заставил поверить в свои обманы.

Я закопал убитых в лесу, так же, как закапывал тех, первых – первых уже не было, кто-то вырыл их тела, кто-то поставил табличку, что здесь тридцать лет назад были убиты мать и сын, любим, помним, скорбим.

Я ждал, что меня убьют утром, ну или хотя бы ближе к полудню – этого не случилось, я прожил еще неделю, начал все больше поддаваться чарам Чайного Сада, даже выходил из дома в городок, покупал всякую снедь в местных магазинчиках, уклончиво отвечал на вопросы, а где жена с дочкой, да вот поехали проведать бабушку, а я что, а я ничего, на работе устал, как черт, лучше дома отдохну... Я еще старался противиться безумию Чайного Сада, я не ходил в западное крыло дома, которое появилось само по себе, я его не строил.

Меня казнили только через неделю, когда пробежала стремительная осень, ненадолго задержалась пасмурная промозглая зима, которая отогрелась и снова стала туманным парящим летом, - а по-другому здесь и не бывает. Ко-то выгуливал собаку в лесу, собака нашла убитых, меня арестовали и казнили в тот же день.

Я уже не удивился, когда проснулся ближе к вечеру – на это раз мне почему-то было четырнадцать лет, хотя я точно помню, что умирал тридцатилетним. Дом пришел в запустение, как будто в нем никто не жил долгие, долгие годы. Я пытался вспомнить, что со мной было – просто чтобы не сойти с ума, хотя я и так уже сошел с ума, по-другому это нельзя было назвать. Достаточно того, что я умер, это я точно помню - и тем не менее, просыпался снова и снова. А Чайный Сад услужливо подкидывал мне жен и детей, которых у меня никогда не было, городок, которого здесь не было и не могло быть на необитаемой планете, а теперь и вовсе подробил какую-то несуразицу – меня в четырнадцать лет, когда мой дом еще не был построен, и дом, каким он стал бы лет через сто, запущенный и заброшенный.

Я еще хватался за остатки здравого смысла, я еще говорил себе, что этого не может быть, что я дома, в Подмосковье, потому что мне четырнадцать лет, и ничего этого еще не было – мы вам перезвоним, вы нам подходите, да кто ж такого долбодятла-то взял, значит так, твоя задача, разведать, как там и что, сможешь пару домиков сварганить, как задел для городка, вообще здорово будет. Так вот, этого ничего не было, и я еще дома, потому что... потому что мне четырнадцать лет, вот почему. А теперь домой, сказал я себе, домой, а то опять начнется, а-а-аа, где тебя носи-и-и-ло-о-о-о, и-ди-от-ку-да-при-ше-о-о-о-л...

Когда я вышел на улицу, то понял, что ничего не получится, что вовсе я не дома, и близко не дома, дома короткое туманное лето не сменяется стремительной туманной осенью, дома не дует непрерывный ветер, который несет туман куда-то в сторону зимы, дома каменистая земля не испещрена бесконечными ручейками, текущими с севера, - все это могло быть только в Чайном Саду.