Чао, Феликс Вивас

ЧАСТЬ 1. Глава 1. Двое

Ну что же, мои птенчики – заждались?

Вы, разумеется, сейчас закатите глаза и мучительно простонете: ну вот, опять, мол, он тут с заунывными притчами своими! И в этот раз окажетесь неправы. Сегодня я не с притчей. Сегодня я вас удивлю. Довольно уже этих трагедий и драм. Довольно остросюжетных эпопей и сюрреалистических фантасмагорий. Пришло время простоты, время открытости, время лёгких романтических комедий.

Сегодня я проведу вас к вершинам самых жанровых низов. Я увлекусь, я потеряю счёт минутам, я всюду опоздаю, но выложусь и расскажу вам историю, произошедшую на сломе тех ещё времён, когда Европа хотела с нами дружить, а мы хотели быть на неё похожи.

Что? Вы спрашиваете, зачем вам это нужно? Наверное, в первую очередь затем, что я не болтаю пустого и, если уж открываю рот, то следует отнестись внимательно к тому, какая из него вылетит «птичка». Во-вторых, произошедшее с незнакомыми людьми показательно тем, что однажды такое же может запросто случиться и с вами. Причём, заметьте, в самый неподходящий момент. Так вы бы растерялись в ответ и наломали непоправимых глупостей, но, к счастью, нынешним уроком я подготовлю вас к трудной ситуации прежде, чем вы окажетесь в ней.

Да, я сразу хочу извиниться за то, что начало истории вам скорей всего покажется сумбурным. Я не хотел, чтобы так получилось, но, простите, я на нервах. Жду одну рефлексирующую мисс. И одним глазком я с вами, а другим мне приходится всё время озираться на дверь ночного клуба. Что там, за ней, происходит, даже мне понять не очень легко, ибо у входа – дамы, а дамы у входа это, как вы понимаете, сигаретный дым, высокие голоса, громкий смех, флирт с охраной и зацепы прохожих разнузданным словом «парниша».

Впрочем, она пока не появилась, а это значит, что я, скорей всего, успею. Итак, история признания в... Ах, нет! Прошу простить меня великодушно – я вижу, как настежь распахиваются двери, и на улицу вырывается тепло порочного веселья, а из его клубóв вылетает она – непостижимая, как художественный дар Рафаэля. Стоп-кадр!.. Запомните это мгновенье! Запомните её, мою гордость. Моё очарование. Моё прелестное дитя, что всё так же ищет радости в свете ночных бриллиантов.

Ей двадцать четыре, она светловолоса и зовут её СОФИЯ. У неё несколько сбилась укладка, она в немного осыпавшемся вечернем макияже, но всё ещё в блистательном коротком платьишке кремового цвета, в лодочках на шпильке и красной вязаной накидке нараспашку. По вывеске, по фигурам, заметным из проёма двери, по отголоскам музыки и женских восклицаний вам и без меня уже ясно, что покинула она не что-нибудь, а Клуб настоящего такого, сермяжного мужского стриптиза. Обратите внимание, как стремительно София уходит, и с какой неприязнью она стряхивает с себя цветные перья, с какой яростью трёт губы тыльной стороной запястья, размазывая по ним косметические блёстки. В другой руке, на локтевом сгибе, у неё висит маленькая сумочка в тон платья, а в пальчиках, что тоже любопытно, трепещется прижатый к уху телефон.

— Мама! — обороняется она в трубку. — Всё в порядке у меня, всё в порядке!.. Ничего я не делаю, я отдыхаю – да, провожу свободное время!..

Сзади, у входа в Клуб, смыкаются спины охранников. Из-за них вытягивается ещё одно девичье лицо. Его плохо видно, но я подскажу, что это личико со сложным набором эмоций принадлежит подруге Софии – ИННЕ, которая и затащила её сюда, будучи на целый год старше.

— Сонька, ты куда? — кричит Инна. — Ты что – одна, что ли?

София занята – говорит по телефону. Инна хочет выбежать за ней, но сквозь охранников уже протиснулся улыбчивый КРАСАВЧИК о двадцати семи годах. Он – великолепен, покрыт модной щетиной, нагеленными волосами и посевом блёсток на висках. Одет он в чёрный пиджак на голое тело с подтянутыми к локтю рукавами. Он останавливает Инну успокоительным жестом, мол, всё хорошо, я провожу её, мол, до подъезда, но для Инны этот Красавчик слишком красив, чтобы ему доверять. Подругу она инструктирует в голос:

— Смс-ку скинь, когда доедешь!

София не реагирует – она ругается с Мамой:

— Я уже устала это слушать! Я не маленькая девочка! Ни для тебя, ни для него!.. Не хочу я, мама, ничего понимать!.. Да пусть он хоть обзвонится, пусть хоть все пальцы о кнопки сотрёт – мне безразлично, ясно?!.. Что?.. Он сам тебе это сказал?.. Не бери в голову – это всё враньё и профанация, и ты это знаешь.

Красавчик спускается со ступенек и идёт вслед за Софией, будто она его за собой пригласила. Он вытягивает руку вперёд и жмёт кнопку пульта – с коротким писком отваливается на бок сигнал автомобильной тревоги.

— А я говорю, он давит на жалость! — продолжает София. Она подходит к белому автомобилю не самого комфортного класса и даже не глядит на своего провожатого, который огибает машину с водительской стороны. — Мам, ещё раз: мне всё равно, какой у него голос. Говорю тебе, ничего он с собой не сделает.

Покрикивая в трубку и не замечая спутника, София берётся за ручку двери переднего пассажира и застывает. Красавчик же, тем временем, усаживается внутрь.

— Вот и умница, — хвалит Маму дочь. — Хорошо... Хорошо... Хорошо... Я тебя тоже люблю.

Она отключает звонок, открывает дверь и заносит в салон свою тонкую ножку. Затем усаживается в кресло, захлопывает за собой, складывает вместе острые колени, а на колени кладёт сумочку. Телефон остаётся в руке.

Машина трогается и медленно, толкаясь, потихоньку встраивается в поток таких же ночных вояжёров. С панели звучит сигнал о не пристёгнутом ремне безопасности – и Красавчик с улыбкой наблюдает, как ремень плотно ложится Софии на грудь, прижимая платье меж двух её высоких благолепий. Какое-то время едут молча, но Красавчик не дурак и заводит беседу:

— Я в трёшке живу... Эм-мм, то есть, в центре живу. Тут близко, щас приедем.

Он пушит хвостом, а София на него даже не смотрит – она постоянно косится на телефон. То выключит его, то включит, то экран протрёт, то в контакты залезет, то снова закроет все окна, уберёт с глаз, обратно достанет. Был бы я мнительным, я бы посчитал, что она до нетерпения желает по нему позвонить, но почему-то сдерживается.