Часовщик

Часовщик

    Я несколько минут наблюдал за ней. Все это время девушка стояла на краю крыши и смотрела себе под ноги, постоянно что-то шепча. Из-за ветра я не мог расслышать, о чем она говорит. Наверное, что-нибудь про жизнь, особенно про прошлое, люди любят погружаться в воспоминания перед прыжком.
    Потом настал момент. Она задрала голову и закрыла глаза, и я понял, что пора вмешаться.
    – Какая глупая трата времени! – цинично заметил я.
    Девушка вздрогнула и отпрянула назад. Ее инстинкты сработали отлично, чему я был очень рад, не хватало еще, чтобы она из-за меня упала.
    Девушка повернулась ко мне и ее страх быстро сменило недовольство.
    – Это мое дело! Проваливай отсюда! – злобно приказала она.
    Затем внимательнее разглядев меня, она побледнела и с нервозностью начала спрашивать:
    – Ты что дьявол? Ты пришел за мной? Хочешь заключить со мной сделку? Хочешь мою душу?
    Такой эффект произвел на нее мой любимый образ – классический английский костюм конца девятнадцатого века вкупе с цилиндром и тростью с круглым набалдашником, на которую я опирался обеими руками. На правом глазу я носил золотой монокль и поэтому выглядел весьма надменно и лукаво. 
    Растянув на лице доброжелательную улыбку, я принялся отвечать:
    – Нет, я не дьявол. Нет, я пришел не за тобой. Нет, я не хочу твою душу. И да, я хочу предложить сделку.
    По взгляду девушки стало ясно, что она ничего не понимает, и тогда, глубоко вздохнув, я представился:
    – Я – Часовщик.
    Я выдержал небольшую паузу, в надежде, что девушка все же представится, но она продолжала на меня непонимающе смотреть и тогда я взялся ей помочь.
    – А тебя зовут? – почти по слогам спросил я.
    Она все-таки вышла из оцепенения и тихо произнесла:
    – Аня.
    – Замечательно! – торжественно заключил я. Конечно, я знал, как ее зовут, но нет ничего лучше для того, чтобы установить контакт, как спросить имя человека.
    Аня начала приходить в себя. Она неуверенно протянула:
    – Часовщик? Сделка?
    – Да и да. Ты хотела… а, впрочем, ты сама отлично знаешь, что ты хотела. Раз твое жизненное время тебе не дорого, предлагаю отдать его кому-нибудь другому.
    – Другому?
    – Да, – меня уже начинала раздражать ее дурацкая привычка переспрашивать. – Есть люди которым нужны отведенные тебе годы. К тому же, у тебя их довольно много.
    – Откуда ты знаешь сколько мне осталось? – насторожено спросила девушка.
    – Во-первых, здесь нет госпожи Жизнь и ее спутника, а они всегда пунктуальны, если время человека пришло. А во-вторых, я вижу.
    Я легонько постучал указательным пальцем по моноклю.
    Судя по виду, Аня окончательно собралась и заявила:
    – То есть я могу отдать часть своей жизни другому?
    – Не часть жизни, а свое жизненное время, – уточнил я.
    – Хорошо, время. А зачем мне это делать?
    – Ты же все равно собиралась с ней распрощаться, а так отдашь свое время тому, кому оно нужно.
    – И что с того?
    – Ты можешь помочь кому-нибудь.
    – Мне же никто не помогал! Все только вредили! Думаешь, почему я сюда забралась?! – яростно запротестовала Аня. – Как хочу, так и распоряжаюсь своим временем! 
    – Справедливо. Ты хозяйка своего времени, – спокойно согласился я. – Но должен тебя предупредить, сведя счеты с жизнью ты застрянешь между мирами и станешь призраком.
    – Какая разница! – не унималась девушка.
    – Ты видимо не понимаешь, кто такие призраки, – я покачал головой. – Это духи, вся сущность которых наполнена той болью, что заставила их покончить с собой. Хочешь вечность страдать от того, что гнетет тебя сейчас?
    Аня отвела от меня взгляд и отвернулась. Мы стояли молча несколько долгих минут.
    – Если я поделюсь своим временем жизни, где я окажусь? – медленно протянула девушка.
    Я пожал плечами и ответил:
    – Это зависит от того во что ты веришь.
    Она неопределенно кивнула:
    – Что нужно сделать?
    Мы подошли к моей любимой части.
    – Чтобы передать жизненное время от одного человека к другому, нужно чтобы донор искренне хотел его отдать, а реципиент искренне хотел его принять. Кроме того, существует три основных правила.
    Я принялся перечислять, загибая пальцы.
    – Первое. Сделку нельзя отменить. Никогда и никак. Если ты отдала свое время, ты не сможешь получить его обратно, как и не сможешь вернуть полученное.
    – Понятно, – подтвердила Аня.
    – Второе. Донором или реципиентом можно стать только один раз. Ты можешь либо отдать, либо принять, и притом единожды.
    – Значит я не могу поделить свое время между несколькими людьми? – поинтересовалась девушка.
    – Нет, не можешь.
    – Ладно.
    – Третье. Нельзя отдать все свое жизненное время. Ты должна оставить себе хотя бы несколько минут.
    – Почему?
    – Не люблю, когда люди умирают у меня на глазах, – честно ответил я.
    Аня задумалась:
    – Мне остается найти реципиента.
    Я коротко кивнул.
    – Жаль не могу отдать маме. Она ни за что не примет мое время. Кому бы отдать?! – Аня посмотрела на меня. – Может быть у тебя кто-то есть на примете?
    Я улыбнулся:
    – Есть.
    – Надеюсь это не какой-нибудь столетний миллиардер-скряга, который ищет как бы продлить себе жизнь?
    Я усмехнулся. Кажется, она начинала мне нравится.
    – Нет, не угадала. У меня есть целых три кандидата на выбор.
    – Удиви меня!
***
    В кресле, у окна, неподвижно сидел мужчина лет тридцати. На коленях у него лежала раскрытая книга, но он не обращал на нее внимание, глубоко погрузившись в собственные мысли.
    Выглядел он нездоровым. Бледная и, будто, прозрачная кожа, на которой даже издалека можно было увидеть тянущиеся паутинки сосудов на лице и руках. Безжизненные, застывшие на месте глаза, словно, смотрели в пустоту. Единственным признаком жизни, было слабое движение груди в такт дыханию.
    Аня тихо спросила:
    – Он ведь не видит и не слышит нас?
    Я покачал головой:
    – Для него мы незаметны.
    – Он болен?
    – Да, ему осталось несколько недель.
    Девушка хмыкнула и протянула:
    – И?
    – Видишь, ему бы пригодилось твое жизненное время.
    – Думаешь, показал мне больного человека, и я тут же решусь отдать ему время? Да таких, как он – тысячи! – недовольно отозвалась Аня.
    – А вот здесь, ты не права. До болезни, Дмитрий занимался исследованиями в медицине, и был на пороге открытия, – сказал я. – Возможно, его исследования совершили бы революцию, и смогли бы сохранить кому-то жизнь.
    Девушка ничего не ответила.
***
    Следующей оказалась женщина, приблизительно одних лет с Дмитрием. Она сидела за кухонным столом, закрыв руками лицо и периодически всхлипывая и тяжело вздыхая.
    – Ну, ты мастер постановки драматических сцен! – съязвила Аня. – С ней-то что? Тоже больна? Тоже ученый?
    – Да, она тоже больна, и ей тоже осталось не много. Но она не ученый.
    Девушка уставилась на меня и возмущено спросила:
    – И что же в ней особенного?
    – Смотри!
    К женщине подбежала маленькая девочка и крепко обняла ее за ноги.
    – Не плачь, мамочка! Я тебя люблю! – заверещала малышка.
    – И я тебя, солнышко! – ответила мама.
    – Да, ты издеваешься… – посетовала Аня.
    – Может Настя и не придумает то, что спасет многих, но, если она умрет, двое ее маленьких детей останутся сиротами. Спасши ее, ты точно спасешь еще две жизни… – начал я.
    – Замолчи! Я поняла! – перебила девушка.
***
    – Ненавижу тебя! Ненавижу! – закричала Аня и толкнула меня в плечо. – Тебе нравится, когда люди страдают?! Ты что психопат?!
    Она перешла на ругательства, которые совместила с постоянными тычками меня. При всей моей прозорливости, я не ожидал такой реакции на моего последнего претендента.
    Данилу было восемь лет. Болезнь превратила его в подобие тени, словно напоминая о приближающемся конце. Он полусидя расположился на больничной кровати и рисовал фломастерами в альбоме. Иногда он останавливался, схватив трясущимися руками голову, пережидал очередной приступ. Когда боль отступала, он как ни в чем не бывало, возвращался к рисованию. Обыденность его действий вызывала жуть, даже у меня.
    Аня все не унималась, и в какой-то момент, ее ноги подкосились, и она рухнула на колени, громко разрыдавшись.
    – Умоляю, уйдем отсюда! Пожалуйста! – взмолилась девушка.
    Я помог ей подняться, и мы покинули хоспис.
***
    Мы стояли на крыше и смотрели, как солнце исчезает за высотками.
    Слова Ани прозвучали чисто и легко:
    – Я выбрала.
    – Кому ты хочешь отдать свое жизненное время? – спросил я.
    – Никому, – решительно ответила девушка. – Может это и эгоистично, но я должна прожить свою жизнь сама.
    Немного помедлив, она продолжила:
    – Эти люди… они показали мне, что все мои проблемы, все мои тревоги ничтожны. Я могу все исправить, все изменить, если захочу. Просто потому что у меня есть на это время…
    Я был искренне рад за нее, и сумел выдавить из себя только:
    – Очень хорошо.
    Аня опустила голову на грудь:
    – Я чуть не наделала глупостей… Спасибо тебе, что показал…
    Я промолчал.
    Девушка посмотрела на меня.
    – Я много думала, когда ты сказал, что Дмитрий мог бы произвести революцию в медицине и мог спасти кого-то. Это правда?
    – Да. Возможно бы и мог.
    – Получается, что время жизни можно изменить и человек может повлиять на это? То есть может быть мне было суждено сегодня умереть, но я все изменила?
    В ответ я продемонстрировал самую хитрую улыбку из всех, которые умел показывать. Все-таки не зря мне понравилась эта девушка.
    Аня поняла, что не дождется от меня комментариев, и спросила:
    – Что теперь?
    – Теперь все зависит от тебя. А у меня осталось одно маленькое дело, – я подошел вплотную к девушке. – Я вынужден забрать у тебя воспоминания о сегодняшнем дне. Не переживай, твое решение останется с тобой.
    – Это обязательно?
    – Таковы правила!
    Она нехотя кивнула, и я легонечко коснулся набалдашником своей трости ее лба.
***
    Я стал незаметным и дождался, когда Аня придет в себя. Она подошла к краю крыши и посмотрела вниз.
    Потом настал момент. Аня слезла с приступка и медленно направилась в сторону лестницы.