Чёрные истории, сшитые белой ниткой

Чёрные истории, сшитые белой ниткой

Три доктора и два трупа

Эта история произошла не со мной, а с моим другом Костей. Костя был врачом. Реаниматологом. У меня вообще-то было два друга и оба они были врачами. Вторым другом был Максим Павленко, и он тоже был врачом, но участковым терапевтом. Мы в юности занимались скалолазанием и альпинизмом, лазили вместе по скалам, тренировались. А потом, в бурные 90-е организовали кооператив по промышленному альпинизму, красили на высоте всякие железяки на заводах и базах. Так и подружились.

Но история не про покрасочные работы. История про семью.

Костя вырос с отчимом. Который тоже бы врачом. Точнее, это его отчим был врачом, а Костя потом уже стал врачом. А вначале он стал студентом медицинского института. И выбрал профессию, точнее, специализацию реаниматолога. Отчим Кости тоже был реаниматологом. Точнее, наоборот, это Костин отчим был реаниматологом, потому и Костя, наверное, тоже стал реаниматологом. В общем, все эти семейные традиции почему-то не затронули только Костину мать – она работала обыкновенным бухгалтером.

Однажды Костя пришёл домой, когда отчим и мать сидели и обедали. А надо отметить, что, даже когда Костин отчим работал, он всегда приезжал домой обедать. Ну вот такая у него была традиция. Семейная. Чтобы не случилось, но обед – по распорядку. Как у него так получалось – непонятно, ведь реаниматологи – они же на вызовы выезжают, прямо как пожарные. Но, видимо, в смене тоже знали про эту семейную традицию, подменяли его, в общем Костин отчим всегда обедал дома.

И тут такой Костя заявляется домой. И сразу к матери с вопросами. Мол, а кто мой настоящий отец? Почему, мама, ты его бросила и вышла вот за него? И на отчима своего показывает. Тот вскакивает, мол, ты неблагодарный такой Костя, я тебя вырастил, можно сказать, на ноги поставил и помог профессию выбрать. А неблагодарный пасынок не унимается и матери новые вопросы задаёт. Неудобные.

Не знаю, откуда Костя всю эту информацию выкопал, наверное, в больнице, где он ординатуру проходил, нашёлся «добрый человек». Ну или так – добрый человек. Без кавычек. Сын ведь должен знать своего отца. Родного отца. Потому что если мать чего-то там набедокурила, не смогла вовремя разобраться со своими мужчинами, то чего же у отца сына отнимать? Да живи ты хоть с кем хочешь, но ребёнка-то от отца не скрывай, пусть общается отец с сыном! А то алименты у мужика отвоевала через суд, а сына, получается, спрятала?

Короче говоря, дело дошло до того, что Костин отчим в обморок грохнулся. Ну, сердце у реаниматолога прихватило. Что делать? На столе борщ дымится горячий, обед стынет, а тут рядом под столом стынет свеженький труп. Ну, это я так рассказываю, как обычно медики рассказывают, у них ведь специфическое чувство юмора. Чёрное. Как и мои истории.

Одним словом, образовался свежий труп. Но Костя – он же тоже как бы врач, хоть и недоделанный. А ещё он учился как раз на реаниматолога. То есть, умел трупы к жизни возвращать. Чем и начал сразу же успешно заниматься тут же, не отходя от обеденного стола. В общем, стал в своего отчима жизнь вдыхать. А мама тем временем вызвала «скорую». То есть, реанимационную бригаду.

Пока Костя там искусственное дыхание делал, рот в рот, массаж сердца или ещё какие-то там манипуляции, мама металась по квартире и рыдала. Я не знаю, возможно это тоже как-то помогает – ну, если душа ещё из тела не успела улететь на небеса, то она может испугаться мечущейся и орущей женщины. Ну и возвращается в тело обратно.

Наверное, в тот раз так всё и произошло – душа испугалась рыдающей женщины, в тело вернулась, и Костин отчим очнулся. Возможно, причина была в Костином профессионализме или его сильных лёгких, при помощи которых он вдувал в своего отчима порции свежего воздуха. Ну, относительно свежего, конечно. В общем, труп внезапно ожил. Казалось бы – аллилуйя! Спасли человека!

И тут приезжает «скорая помощь». Реанимационная бригада. Со всеми причандалами – дефибриллятором, всякими там лекарствами, аппаратурой. А трупа-то и нету. Вот досада, правда? Но, как оказалось – рано радовались. Потому что во главе этой бригады из «скорой» вылез… отец Кости. Настоящий.

Порой в жизни происходят некоторые события, которые сильно напоминают какой-нибудь мексиканский сериал. Или бразильский – я уж не знаю. В то время – а это были 90-е годы прошлого века, о которых много писали и пишут до сих пор, а также про которые снимали много сериалов сегодня – так вот, в те годы в нашей стране показывали только мексиканские или бразильские сериалы. И там были такие сюжетные повороты – мама не горюй. Круче этих сериалов, наверное, были только индийские фильмы. Кто их смотрел – тот меня понимает.

Но все эти сериалы и фильмы – они же должны были где-то черпать сюжет? Я раньше думал, что это сценаристы накуривались там какой-то забористой шмалью или напивались какого-нибудь виски и творили. А потом понял – жизнь часто подсовывает нам такие сюжеты, что ни один укуренный в сиську или угашенный в полное гавно сценарист не придумает в своем воспалённом бреду. И вот как раз именно такой случай и произошёл с Костей.

Костин папа, как оказалось, тоже работал реаниматологом. Они с Костиным отчимом как бы были друзьями. Вернее, они вначале были друзьями и даже коллегами, а потом, видимо, что-то такое произошло, что друзьями они быть перестали. А коллегами остались. Ну, вы понимаете, что потерять друга – это было нормально, друзья приходят и уходят, а кушать хочется всегда. Время тогда было суровое, работу терять было чревато, и никто не хотел бы из-за каких-то семейных скандалов потерять не только семью, но ещё и работу. Вот и остались два бывших друга работать в одной реанимационной бригаде одной больницы. А куда пойдёшь? Сплошь и рядом – только на улицу. Врачей тогда много безработных в стране было.

В общем, как Костин отец смог вот так продержаться столько лет – я не знаю. Я бы не смог, честно. Работать рядом с тем, кто женился на твоей жене, воспитывает твоего сына, а ты этого сына видишь только издалека и подойти к нему не можешь – это полный пердимонокль, как любил говаривать Костя. И вот этот самый пердимонокль находится перед ним! Точнее, перед ним лежит бывший труп его нынешнего отчима, и тут же перед ним стоит его как бы бывший отец, который приехал спасать своего бывшего друга. Который, по сути, стал его заклятым врагом! Во история, да?