Черные перья

~*1*~

Гермиона со всего маху плюхнулась на стул. Даже не стала сдерживать раздражение, показывая своему соседу, как ей всё это не нравится. Она выкидывала на парту книги и свитки пергамента, шумно дыша через нос, как огнедышащий дракон. Ещё немного и правда опалит огнём…

Её сосед даже не шелохнулся, сидя рядом прямо, как чёрная мрачная тень с ярким ореолом белых волос. Хотя ему бы тоже стоило рассердиться. Вряд ли Драко Малфой рад, что теперь на Древних рунах рядом с ним будет сидеть она — грязнокровка Грейнджер. Но он молча смотрел прямо вперёд, на преподавательницу, которая пересадила-перемешала всех гриффиндорцев с оставшимися слизеринцами.

Восьмой курс обучения в Хогвартсе. Для тех, кто пропустил школу из-за войны.

Гермиона злилась на весь мир. И особенно на себя.

Она осталась одна и сама в этом виновата. Забывшие её родители в Австралии, Гарри и Рон взяли тайм-аут от учёбы и наслаждаются жизнью, путешествуя вокруг света, даже Джинни не вернулась за знаниями, решив, что нужнее дома. Сказала, что ей хватило Хогвартса на всю жизнь. И только Гермиона, как самая правильная, вернулась.

А как же, она же должна! Она же Героиня! Золотая девочка! Самая умная волшебница своего поколения! Молодая и подающая надежды! Пример для общества, для учеников! Тьфу, что за бред?!

Грейнджер думала только о том, как бы поскорее получить аттестат и спокойно уехать из Англии. Подальше от воспоминаний и прошлого. Подальше от вездесущих репортёров и любопытных обывателей, желающих знать о ней всё. Что она ест и пьёт, читает, на каком боку спит и с кем трахается!

С первого же дня в Хогвартсе её съедала злость. Неимоверная, хаотичная, застилающая глаза. Чёрной противной удавкой она начинала душить Грейнджер с утра и мучила весь день. И только ночь могла утешить юную ведьму. Под покровом темноты Гермионе становилось спокойнее, не хотелось крушить и ломать. Она считала звезды на чёрном небе, сидя на подоконнике в своей маленькой комнатке. А потом так и засыпала, укутавшись в плед. Засыпала с надеждой, что завтра будет лучше.

Но чуда не происходило.

Следующий день снова душил её, погружал в злую депрессию, заставляя быть грубой и нервной.

Гермиона и сейчас зло ругнулась сквозь зубы, заметив, что забыла перо для письма.

— Чёрт, чёрт, чёрт, что за дерьмо?! — шептала она, тщательно обыскивая школьную сумку.

Ничего! Мерлин, это невыносимо!

Она бросила злосчастную сумку на пол и уперлась локтями в стол, уложив голову горячим лбом в ладони. Кажется, у неё температура. Кажется, ей хочется кого-то убить. Взорваться, как бомба, поглотив всё вокруг.

Гермиона выпрямилась и, взглянув на своего невозмутимого соседа, закатила глаза. Сидит такой весь из себя правильный, спокойный, словно ни в чём не виноват. Словно это не он был её врагом долгое время. И не он плевался в неё своим противным «Закрой свой рот, грязнокровка!» Казалось, его совсем не тревожило её присутствие.

Гермиона вспомнила, что постоянно замечала его высокую фигуру в чёрном каждый день с самого начала учебного года. Он всегда был где-то рядом. Ходил на те же предметы, что выбрала она. Сидел в библиотеке неподалёку. Или шёл за ней, отставая шагов на десять. Малфой будто преследовал её. При этом каждый раз, когда Гермиона ловила его тёмный образ на периферии зрения, слизеринец отстранённо смотрел в другую сторону. Или был занят чтением книги. А иногда изучал ногти на своих длинных пальцах. Но чаще всего разглядывал всех вокруг, задумчиво кусая губу. И никогда, ни на миг не обращал на неё внимания.

Именно сейчас это задевало Грейнджер как никогда. Она стала сверлить его идеальный мужской профиль гневным взглядом, мысленно поливая Малфоя всеми нелестными эпитетами, что так легко рождались в голове на волне её злости.

Взгляни же на меня, что не так? Бесит, что я выжила? Ублюдок! Самый неприятный тип в мире! Говнюк! Волдемортовская шестёрка!

Конечно, она была несправедлива. Гермиона знала, что он поменял сторону в день сражения за Хогвартс. Она знала, что, когда Поттер вытащил Драко из Адского пламени в Выручай-комнате, всё изменилось. После войны Малфои помогали аврорату найти сбежавших Пожирателей, пытавшихся спрятаться и отсидеться, чтобы потом воспрянуть с новыми силами. Драко лишился отца, потому что того казнили. Нарциссе же удалось уехать из страны. В конечном остатке Малфой потерял всех друзей, или кто там у него был, и стал почти таким же одиноким, как и Гермиона.

«Он это заслужил!» — упрямо думала она, лелея свою ненависть, как малое дитя.

Драко наконец соизволил сдвинуться и посмотреть на неё.

Чёрт…

Лучше бы он этого не делал. Непонятно почему, но взгляд его холодных глаз обжёг её. Впервые они сидели так близко, и Драко смотрел прямо, без той самой маски брезгливости, которая, казалось бы, прилипла к его лицу. И это всё меняло. Он выглядел другим человеком.

Он выглядел человеком, если быть точнее.

Малфой поднял бровь, ловя её настроение, и, облизав губы, тихо спросил:

— Тебе что-то нужно от меня?

Эээ… Что он сейчас сказал?

Его слова превратились в набор звуков. Гермиона не понимала, что с ней происходит. Вместо того, чтобы послать его куда подальше или отвернуться, она продолжила глазеть, изучая бледное серьёзное лицо напротив: острые скулы, ровно очерченные красивые губы, прямой нос, разлетающиеся как крылья ворона брови на пару тонов темнее цвета волос, крепкую шею, широкие плечи, светлые шелковистые волосы, небрежно зачёсанные рукой.

Малфой выглядел старше. Бесспорно. Точнее, не просто выглядел старше, он действительно был другим. Если приглядеться, ему можно было дать лет двадцать пять. Как он смог настолько сильно измениться всего лишь за полгода после битвы за Хогвартс? Повзрослеть, словно течение времени, в котором он живёт, ускорилось?

Она прошлась взглядом до его мышц, натянувших на плечах чёрную ткань пиджака. Этого не могло быть у семнадцатилетнего парня! Он точно что-то принимает, какие-то зелья или…