Чертовка для богатыря

Глава 1

Долго сказки сказывать, слушай же и ты мою. Может угожу тебе ею, ведь сказка у меня про приключения богатырей. А я знаю - в усладу вам про них слушать, как мёд большой ложкой вкушать. 

В далёкие времена, когда реки молочные были с кисельными берегами, жила в одной деревне девица Пелагея. Парней она сторонилась. Хороша собой, красива, ладна, двигалась плавно, голос приятный, но строптивая, упрямая, языкастая, вольная. Любили ее женихи, да она их не взлюбила. Все не то, все не те. 

В светлой избушке не смолкал спор; немолодая плотная и сильная женщина матушка Пелагеи, Акулина, часто побиваемая мужем для урока, схватила кочергу. Поработав той с печью, чтоб согреться, взялась она за дочь. Пелагея, недолго думая, решилась прикрыться сковородой: 

— Маменька, да тише вы. Я же только вылила на Савраса помои, не трогала я его кочергою. 

Пелагея даже на секунду высунулась из-за спасательной сковороды, глаза её хитро сверкнули, поглядывая на мать с некоторым любопытством. 

— Женихи к ней приходят, в любви признаются. А она как черт перед ладаном! Сегодня Вакула придет, так встреть хоть его по-человечески. 

Пелагея только хмыкнула, ощущая нависшую угрозу: 

— И где же, "да, маменька"? 

Пелагея улыбнулась, отвечая: 

— Да, маменька, - да улыбка та была совсем непростая, — я не оболью Вакулу помоями, я на него скину угли. 

— Вот несносная девчонка! — выругалась на чем свет Акулина. 

*** 

Вечером пришли сваты с Вакулой, говорили, рядили, хвастались. Что их Вакула лучше всех, да и вообще взгляните на его богатства. То, что жену побивать будет, так то - ей урок. Жена мужняя. 

Сваты оказались давними знакомыми, богатств у них - хоть корову каждый месяц покупай. Сидор, войдя с Вакулой в дом, протянул Петру, младшему брату Пелагеи, леденец и по голове погладил. Пелагея такие леденцы только на ярмарках видела, дорогие они. А Вакула скривился, заметив бедность избы. Да вновь к Петру. Что растет мужик, мол, скоро всех баб облюбит, да научит как мужчин чтить. Акулина мрачнела, слушая говор, дочь ведь любимая. А что поделать? Пелагея же ощутила - для Вакулы ее брат восьми лет - человек, а она что зверушка какая. 

О Вакуле знали многие, и о том, сколько девок он попортил и как часто бил их. Богатство у него большое, да вот характер злющий. Старые его считали отличным хозяином. Как это жену побивать нельзя? Ведь так она не поймет, чья она. 

— Пелагея рукастая, а как поет, очарует! - нахваливала Акулина дочь не замолкая. 

— Бить ее надо и учить, чтоб не свои песенки пела, а мне преклонялась. Баба, что собака, пока не ударишь, не поймет, кто ее хозяин. Я считаю надо так, - прозвучал грубый бас Вакулы. 

Сидор вставил свое слово: 

— Баба, не мужик. Ее не уважать, а бить надо. 

Пелагея от этих разговоров только мрачнела. Не хотелось ей такой жизни, да и любви в этом грош. Только насилие над нею и душою её. Разве в этом счастье? Разве муж и жена не должны любить друг друга и уважать? 

Пелагея под предлогом принести будущему жениху молока, отошла на улицу. Хотя тот протестуя сказал, что женщине негоже отлучаться пока мужчины не обслужены толком. 

Набрав углей, да воды стала она готовить подарок жениху. "Мужняя жена, мужняя жена" — повторяла под нос Пелагея, передразнивая сватов. Ух, она ему покажет мужнюю - век не забудет. 

Намешала она угля, грязной воды и пару тараканов кинула. Что ж, Вакула, испробуй молока! Перелив отвар в кувшин и украсив, Пелагея опустила глаза в пол. 

— Негоже женщине творить, поэтому принесла я вам напиток. В знак моей покорности. 

Под одобрительные возгласы, принял Вакула из ее рук кувшин. Долго он его рассматривал, довольно улыбнувшись сделал глоток. Тут его лицо резко переменилось, словно ужасы он мира увидел. В его усах висел дохлый таракан, губы потемнели. Пелагея пыталась сдержать смех, но смотря как дергается глаз у Вакулы, звучно засмеялась. 

Вакула поднялся, грозно исподлобья глянул на хозяев и их дочку. Раздался его голос как гром средь ясного неба: 

— Чтоб баба себе позволяет, уууу! - схватившись за старую добрую кочергу, он выпрыгнул из-за стола. Глаза горели красным огнем, сам он напоминал бешеного быка, только без рогов. Ещё чуть-чуть и станет всё сшибать на своем пути. Пелагея же хохотнула и на двор бегом, громко крича Вакуле: 

— Не буду я тебе женой. Ты ведь страшный и смурной. Хоть живот у тебя большой, ты поганый и чужой. 

Двор оказался небольшим, но найдя там грабли, Пелагея приготовилась атаковать. Она спряталась в хлеву, прислушиваясь к шагам. Вакула не умел тихо ходить, даже в хлеву она слышала его топот и ругань. А она не знала, что столько брани есть на свете, а выражение "кузькина мать-перемать" она возьмет на вооружение. Дверь из сеней открылась и до ушей Пелагеи донеслось: 

— Где эта чертовка! Я ей все космы повыдираю! 

Пелагея притихла, теперь ждать.