Чет-нечет

Глава 9. Остров

Мы рождены, чтоб сказку сделать былью!

Советский марш

Это по-настоящему полезно, потому что красиво.

Маленький Принц

Маленький необитаемый остров в одном из южных морей. Желто-оранжевое солнце, лазоревое небо, светло-изумрудное море. Белый песок, пальмы, теплая-теплая вода. Негромкая музыка над импровизированным пляжем.

Я создал столики, стулья, кресла, шезлонги, гамаки, зонтики, мангалы. Обеспечил парусную лодку, моторный катер, параплан и водные мотоциклы. В двадцати метрах от берега прямо в море я воздвиг аттракционы аквапарка. На краю пляжа у каменного холма построил большую деревянную избу и организовал там бар.

Море, яхта, дружная компания…

Я отвечал за оборудование, обеспечение, гостей… Но не всех. Я материализовал большую их часть, некоторые явились самовольно. Как будто я открыл потайную дверь в волшебный мир фантазий, и гости оттуда стали приходить сами по себе. А еще я отвечал за взаимопонимание, осложненное на Земле после вавилонского языкового кризиса.

Не ограниченные объемами и возможностями моей квартиры, мы с друзьями-приятелями дали волю воображению. (Памятуя прошлую вечеринку, можно было ожидать всякого. Например, Хрюша и Степашка играют в Санта-Клауса со Снегурочкой: сделали песочный холм и водрузили на нем картонную коробку, изображающую сани, а семеро козлят имитируют оленей в упряжке; три поросенка режутся с волком в буркозла на щелбаны… Все было иначе.)

На песчаной косе метрах в ста от нашего бивуака четыре мушкетера фехтовали с дюжиной гвардейцев кардинала. За этой картиной увлеченно наблюдал с берега Айвенго, восседая на коне: оба, конь и всадник, в полном боевом облачении тяжелых доспехов.

Джей, Джордж, Гаррис и Монморанси занимались яхтой. Одинокой фигурой в отдалении сидел Зверобой. Сдвинув несколько столов, группой разместилась британская морская бригада: лорд и леди Эдуард и Элен Гленарван, миссис Уэлдон и маленький Джек Уэлдон, сквайр Трелони, доктор Ливси, майор Мак-Наббс, капитаны Грант, Смоллетт, Манглс, Гуль и Дик Сэнд, Джим Хокинс, Мери и Роберт Грант (Мери Грант-Манглс) и энтомолог Бенедикт.

На кухне возились по хозяйству: мистер и миссис Олбинет, Геркулес и Жан «Проныра» Паспарту. Затем к ним присоединились Джордж и Монморанси: Джордж уверял, что обязательно должен всех угостить рагу по-ирландски, а маленький фокстерьер выступит в качестве первого дегустатора.

Барон Пампа дон Бау-но-Суруга-но-Гатта-но-Арканара весело шутил и рассказывал приключенческие истории. При этом поглощал вино и съестное в безумных количествах. Мишка попросил барона Пампа изобразить фигуру «вертолет». Барон взобрался на стол и стал описывать двуручным мечом круги над головой, все увеличивая и увеличивая скорость вращения, чем вызвал рукоплескание публики (фигура действительно походила на грузовой вертолет с винтом на холостом ходу).

– Благородный Румата не даст соврать, я могу так несколько часов кряду, – барон Пампа дон Бау был доволен вниманием публики. Дон Румата Эсторский улыбнулся.

– Румата может рассказать много славных боевых историй, в которых нам довелось побывать!

– Я больше не ношу оружия, – грустно сказал Румата Эсторский.

– Это все ерунда-а-а! – барон Пампа увеличил обороты вращения.

Представление было прервано появлением у наших столов юноши в коротком сером камзоле и штанах, щегольской шотландской голубой шапочке, украшенной веткой остролиста и орлиным пером.

– Господа, нашего полку прибыло юным королевским стрелком Квентином Дорвардом, – представил гостя Валерка. – Присаживайся!

Все начали приветствовать вновь прибывшего и предлагать угощаться.

Я решил прогуляться.

В отдалении под пальмой стояли два человека и оживленно беседовали. Один высокий, сухощавый, лет сорока с огромными круглыми очками на переносице, а другой – похожий на лорда Байрона, только с усами и бакенбардами. Конечно, это были Жак-Элиасен-Франсуа-Мари Паганель и Филеас Фогг, эсквайр.

До меня донесся обрывок фразы Паганеля:

– … восемьдесят дней?! Я восхищен, коллега! Просто восхищен!

Они пожали друг другу руки.

– Уверен, что могу улучшить этот результат. – Фогг достал свою записную книжку и начал подсчитывать для Паганеля возможный курс путешествия вокруг света.

Дальнейший разговор заглушил «британский столик».

– Should auld acquaintance be forgot, – громко продекламировал лорд Гленарван.

– And never brought to mind? – продолжила за мужем леди Элен.

– Should auld acquaintance be forgot, And auld lang syne![1] – закончил капитан Грант.

И британский сектор грянул припев:

For auld lang syne, my dear,

For auld lang syne.

We'll take a cup o' kindness yet,

For auld lang syne.[2]

Раздался звон бокалов и бутылок. В покинутом мной крае пляжа британский сектор затянул второй куплет «За дружбу»:

And surely ye'll be your pint stowp!

And surely I'll be mine!