Четверо

Глава 3

Солнце только начинало свой путь в новом дне, когда наши герои улеглись. Мальчики в своей палатке. Девочки… Аня уснула на стуле возле автодома, чтобы не разбудить уже уснувших к тому времени родителей и брата. А Маша… Маша прошла во двор и скрылась во времянке, сделав ставку на то, что бабушке, там будет слишком холодно ночью. И не прогадала.

- Ну, что наплясалась, полуночница? – солнце уже вовсю сияло, когда немного скрипучий бабушкин голос пробудил Машу.

Она томно потянулась. Старая металлическая пружинная кровать жалобно застонала под ее распаренным телом. Только восемь утра, а душно настолько, что хоть топор вешай. Маша откинула тонкое одеяло и села, спустив ноги на прохладный деревянный пол. Солнечные зайчики, пробивавшиеся сквозь дыры в кружеве шторки на маленьком окне за ее спиной, играли с тонкими пальцами ее ног.

- Кто он? – Екатерина Федоровна переступила через высокий порог и прислонилась к дверному косяку.

- Кто? – Маша испуганно вскинула голову, и ее рыжие кудри медным золотом рассыпались по ее плечам.

Екатерина Федоровна улыбнулась одобрительно и как человек обладающий неким высшим знанием.

- Я сварила кашу, овсяную, будешь?

Маша робко кивнула

- Тогда умывайся и за стол.

Бабушка вышла в кухню и загремела тарелками. А Маша поднялась с кровати и, собрав волосы в небрежный хвост, вышла на улицу. Ветер шелестел листьями персиков, разнося их аромат по округе. Маша втянула его полной грудью, потянувшись на цыпочках и вытянув руки до самых небес.

- Как же хорошо! – провозгласила она громко, но осторожно.

Хруст ветки, шлепок, еще шлепок и финальный удар о стол. Еще один абрикос созрел. Маша вскинула голову в надежде увидеть ту ветвь, что отпустила свой плод в свободное падение, но тщетно.

Поэтому она просто собрала останки несчастного фрукта в руки и отнесла его на компост. После чего вернулась к крану с ледяной водой и низкой раковине для мытья садового инвентаря и наполнения ведер и прочих сосудов водой. Но сейчас она открыла кран и обдала свое потное лицо водой, от холода которой сердце зашлось.

- Лучше? – бабушка прошла к столу с двумя тарелками полными каши. А за ее спиной засвистел чайник.

- Я сделаю нам кофе, - Маша вернулась во времянку. А через пару минут вернулась с двумя парящими чашками, источающими горьковатый аромат кофе, смешанный с тонким кисловатым ароматом лимона, - Абрикосы все так и падают…

- Да, что-то остается неизменным. Хотя, пожалуй, что все неизменно.

- Все?

- Да, это лишь иллюзия, что мир меняется и еще большая иллюзия, что люди меняются, - Екатерина Федоровна отправила полную ложку каши в рот.

- Философия?

- Жизнь. Кушай, деточка.

- Я скучаю по нему…, - тяжело выдохнула Маша, покончив с кашей.

- Как и все мы. Даже твоя мама…

- Моей мамы… нет, - Маша допила кофе и понесла грязную посуду во времянку.

- Ты слишком молода, - Екатерина встала и проследовала за внучкой, - Поможешь мне в саду? – взяла она мокрую тарелку, которую та только что вымыла, и стала ее натирать вафельным полотенцем.

- Конечно. Ба, а его мольберт у тебя?

- Да, кажется… Да, он должно быть в доме, в дальней комнате на шифоньере.

- Я знаю, что уже достала тебя расспросами на эту тему, но…

- Это нормально в сложившейся ситуации. И не надо этого стесняться. – Екатерина крепко обняла внучку и одинокая слезинка покатилась тонкой струйкой по ее испещренной морщинами щеке.

Ветер проказник игриво пробирался в самые потаенные места. Аня ежилась, сильнее поджимая под себя ноги, и то насколько это было возможно на жестком пластиковом стуле. В таком плачевном положении ее и застал отец, вышедший из автодома размяться и подышать пока еще свежим воздухом. В Крыму в июле с появлением солнца на небосклоне свежесть ночи улетучивается за считанные минуты. Поэтому на заре нового дня стоило значительно поторопиться, чтоб застать счастливые минуты блаженства. Тогда птицы пробуждались от ночной дремы и слаще всего пели. Даже морской прибой шумел совершенно по особенному.

Алексей спустился с чашкой кофе в руке на песчаную площадку у автодома и, легонько ступая босыми ногами по влажному от ночного дождя песку, подошел к дочери. Склонился над ней и нежно подтянул толстовку, которая немного сползла с ее плеча.

- Молодость, - с умиленной улыбкой подумал он, садясь на стул подле нее. Слава богу, тот не заскрипел, как то уже бывало. Алексей сел более вальяжно, обнял руками кружку и блаженно откинулся на спинку стула. О, как же давно, он сидел вот так в последний раз…

Сейчас ему стукнуло сорок пять, буквально месяц назад она с помпой отметили это событие в кругу самых близких ему людей. И только теперь, глядя на уже взрослую дочь, Алексей вдруг осознал, что скорее всего еще до ее рождения, он мог себе позволить вот так беззаботно сидеть и наслаждаться моментом. А ведь в каждом таком моменте и заключена жизнь.

Последнее время их совсем не стало, особенно их с Ириной моментов. Рождение Максима стало переломным моментом в судьбе их брака. Ира погрузилась в долгожданного сына с головой, позабыв не только о нем, что было для него не столь трагично, как то, что она совсем перестала уделять внимание дочери. А девочке в восемнадцать, как никогда нужна мать.

И, вот, уже пять лет Алексей надеялся и верил, что жена все же одумается. Но, пока только она все больше и чаще давала ему повод сомневаться в этом. Вот, и сегодня мальчику приснился страшный сон и он провел остаток ночи в их постели. Это ерунда, конечно, и Алексей думал вовсе не об этом, а о том, что тогда в два ночи Иру не взволновал тот факт, что их домашней девочки еще нет дома, хотя она обещалась вернуться еще до полуночи.