Четвероногий Ангел

Четвероногий Ангел

Желтый пластиковый диск летит над землей, пересекая территорию парка, пока не оказывается в клыкастой пасти. Поймав игрушку, мохнатая рыжая собака мчится к хозяйке.

Шерр годик и ее бурная энергия рвется через край, выплескиваясь на Эшли четвероногим любопытством, весельем и неугомонностью характера.

Осень манит Шерр валяниями в опавшем ворохе листвы, а ещё прыжками по шуршащему разноцветному покрову природы, разлетающемуся во все стороны от её игр.

Зимний лес легким снегопадом и хвойным ароматом оседает на потемневшей до оттенка глины шерсти Шерр, делая ее похожей на лису.

Будучи трехгодовалой собакой, Шерр, словно щенок прыгает по белым сугробам, отчего длинная шерсть кое-где покрывается катушками из сосулек. Впрочем, сей факт совсем не заботит Шерр, носясь ураганчиком меж сосен, она уварачивается от снежков Эшли, и хватая в пасть, ледяные хлопья зимы кидает в ответ.

Морозные игры с облачками разгоряченного дыхания на двоих, веселье и смех сохраняются в памяти прекрасным моментом счастья.

Аромат плодовых деревьев, теплым ветерком приносит весна и Шерр становится ещё взрослее и грациозней. Однако даже в пять лет она всё такая же озорная девочка с хитринкой и тягой ко всему новому!

Прогулки на поводке, куча фотографий дома, в цветах, парке и лесу. А после первая стрижка густой шевелюры и много обнимашек.

Яркое солнце. Лето со вкусом спелого арбуза и обливания водой под аккомпонимент девичьего смеха и радостного лая семилетней Шерр. Посиделки на улице с удобной для Шерр лежанкой из рук на коленях Эшли с обязательными чмоками в черный носик. И ничего не значащие, на первый взгляд беседы под звездным небом у будки с почесываниями за черными ушками, и таким доверчивым взглядом Шерр.

Восьмая осень Шерр пришла горестью Судьбы. День за днем собачья жизнь угасала на глазах, оставляя болезненный холод совместной борьбы на ладонях Эшли…

Несмотря на октябрьскую прохладу в парке по-прежнему многолюдно. Повсюду слышны голоса людей, гавканье собак, игры и смех. И только одна девушка сидит на скамье, отвернувшись ото всех.

— Говорят, счастье не купишь за деньги, однако это утверждение сходит на «нет», касаясь покупки щенка, — шепчет Эшли, сжимая в дрожащих руках поводок, и плачет навзрыд, роняя голову на колени.

Шерр ушла три дня назад и все эти ночи Эшли беззвучно выплескивает потерю любимицы горькими слезами в подушку. И пусть, кто угодно говорит, что оплакивать долго собаку нельзя, Эшли всё равно. Шерр не просто собака, она друг и часть семьи! Её образ и последние дни жизни стоят перед внутренним взором девушки ежедневно. И если днем Эшли ещё держится, стараясь не плакать перед родными, то ночью обостренные до предела чувства захлестывают. Мир не рухнул, но пошатнулся для девушки знатно, ведь терять того, кого очень любишь весьма болезненно.

Спустя девять дней, Эшли вновь приходит в парк. Прогуливается по дорожкам, смотря на резвящихся неподалеку собак, и снова садится на лавочку, ближе всех стоящую к озеру.

— Для нас они страница в жизни, а мы для них и есть вся жизнь, — говорит тихо Эшли, вспоминая популярную фразу, и прикрывает на мгновение глаза, желая сдержать слезы.

В фотоальбоме Эшли так много запечатленных моментов их совместного счастья, веселья и игр. На каждом из кадров в темно-карих глазах Шерр задорный блеск и широкая улыбка с высунутым розовым языком. Эшли не нужно пересматривать их, чтобы увидеть любимицу вновь, ведь Шерр и так с ней. В местах, где они были вместе, в памяти и сердце.

Эшли смотрит вдаль, будто пытаясь рассмотреть что-то в пустоте, отчего становится ещё грустнее, выдавая поникший вид даже издалека.

— Что же так рвет твою душу, милая?

Обернувшись на негромкий голос, Эшли видит пожилую женщину лет шестидесяти на вид. Худенькая старушка в простеньком темном платье тихо опускается на скамью рядом, готовая выслушать чужую историю боли.

— Меня зовут Даву, я живу неподалеку и частенько вижу тебя здесь, — все также мягко говорит бабушка с улыбкой, отчего кожа у темных глаз собирается морщинками. От нее веет добром и это так располагает Эшли.

— Моя собака умерла, не успев состариться. Я лечила её и была рядом до последнего, но раз за разом я виню себя в том, что сделала недостаточно для того, чтобы спасти Шерр. Поэтому так часто извиняюсь перед ней за все ошибки и благодарю за то, что она была в моей жизни, — сознается Эшли, запрокинув голову к небу, и жмурится сильно, желая сдержать горькие слезы её болезненного крика души.

— В смерти Шерр нет твоей вины, ты сделала достаточно, — мягкий голос бабушки Даву и тепло ее ладони успокаивают и вселяют поддержку одновременно. — Просто её время пришло и тебе нужно отпустить Шерр из своего сердца.

— Я сделала это, когда прощалась. Вот только отпустить не значит забыть, перестать любить и тосковать. Я всюду окружена Шерр, потому что четко вижу её образ там, где мы были вместе раньше, но… — голос Эшли дрожит, и первая слеза оставляет влажный след на щеке. — Всё чего я хочу сейчас это увидеть сон, в котором Шерр жива и счастлива, — она снова плачет, прикрывая холодной ладонью рот, и склоняется чуть вперед, глуша всхлипы.