Чирки

Чирки

Чирки

Бабуля нервно ходит по квартире: то несуществующую пыль вытрет, то посудой погремит на кухне. Деда ждем с охоты. За окном уже стемнело, накрапывает мелкий нудный дождь, в духовке остывают потихоньку любимые дедовы котлетки в подливе, а его все нет и нет. Запахи по квартире витают такие, что я извелся весь. Но без деда за стол не садимся – традиция. Поэтому я деда вдвойне жду.

Но вот под окном звонко скрипнули тормоза старого «Жигуленка», хлопнула дверца и по ступеням забухали тяжелые шаги. Бабуля радостно метнулась к двери, попутно потрепав меня по вихрам, и успела открыть дверь прежде, чем дед нажал звонок. Это у них игра такая – кто вперед. Бабуля всегда выигрывает. Я так думаю, дед специально помедленнее поднимается и руку к звонку тянет. И когда дверь, глухо лязгнув замками, открывается, бабуля с хитрой такой улыбкой на деда смотрит, что он еще хитрее улыбаться начинает.

Высокий, широченный, в подвернутых броднях, с рюкзаком и ружьем в чехле на плечах и с утками на поясе, он шагает в квартиру, и прихожая тут же наполняется запахами пороха и дичи, и еще чего-то особенного, охотничьего. Снимает рюкзак, ставит чехол в угол, снимает с пояса ягдташ и протягивает его бабуле, усаживается на жалобно скрипящий под ним стул и откидывается к стене. Мы с братом тут же кидаемся тянуть с него сапоги, а дед устало улыбается, глядя на наши потуги. Потом, наступив на пятку, ловко стягивает сначала один сапог, затем второй, сматывает портянки и шагает в ванную, умываться.

- Деда, деда, а кого ты настрелял? Деда, а ты не промок? А сколько другие настреляли? А дядь Ваня?

Мы хвостами вьемся за ним, вдыхая удивительно вкусный запах охоты, и ждем историй. Ах какие истории рассказывает дед, это же никакими словами не передать! Его истории пахнут тайгой и костром, и настоящими приключениями, и сказками, и дорогой, и непонятно чем еще…

Наконец, умывшись и переодевшись, дед садится к столу, попутно чмокнув бабулю в макушку. Перед нами как по волшебству начинают появляться различные вазочки и судки с грибами, огурцами, помидорами, каким-нибудь салатиком и долгожданные котлеты с толченкой. Голод сильнее жажды историй, поэтому начинаем усиленно стучать ложками. Бабуля смотрит на нас, подперев ладошкой щеку, и счастливо улыбается. И только когда в заветной эмалированной кружке с пескарем парит душистый чай, а на столе появляются любимые дедовы сушки и вазочка с малиновым вареньем, дед начинает неспешный рассказ… И уже когда выпит чай и съедено варенье, я спрашиваю:

- Деда, а когда на охоту возьмешь?

Всегда спрашиваю, каждый раз, и каждый раз дед улыбается и отвечает:

- Скоро. Вот как подрастешь немного, так и возьму.

- А когда, когда я подрасту? Скорей бы!

- Не спеши, успеешь еще…

Я в очередной раз приехал к бабуле с дедом, сам приехал. Уже полгода как сам езжу, подрос. Только войдя в квартиру, я уже знал, что дед готовится к охоте: пахло ружейной смазкой, а из дальней комнаты доносилось напевание. Я разулся и пошел здороваться с дедом. Зашел и уселся на кровать, стараясь не мешать. Дед подмигнул мне и продолжил шуровать шомполом. На столике перед ним были разложены ершики, тряпицы, какие-то еще неведомые мне штуки.

Посмотрев ствол на свет, дед сноровисто собрал ружье и вдруг протянул мне:

- На-ка, примерься.

Я дрожащими руками принял от него тяжеленное МЦ-2112, приложил к плечу… Я и до этого многократно держал ружье в руках, но этот раз почему-то сразу показался мне особенным.

- Нет, не так – дед подошел со спины. – Плотно к плечу прижимай, забыл?

Я примерился, глядя на целик. Руки через пару минут ощутимо задрожали…

- Потяни курок…плавно.

Я дернул пальцем, силясь выжать курок – ох и туго идет!

- Так никогда не попадешь – дед улыбнулся…

К ночи, когда я уже почти не мог держать в руках ружье, дед сказал с хитрой улыбкой:

- Хватит. Завтра на реке потренируешься.

- На реке? Завтра?! – я не верил своим ушам. – Я еду на охоту?

- Едешь, едешь. Давай пока одежку примерим.

Еще полвечера дед учил меня наматывать портянки, бабуля подгоняла штаны и штормовку. Наконец дед сказал:

- Ложись спать, рано поедем.

Спать? Да как же можно уснуть? Невозможно! Нетерпение пожаром горело в груди, заставляя сердце колотиться и не давая сомкнуть глаз…

Конечно, я уснул. Дед бесшумно вошел в спальню и тронул меня за плечо. Он уже был одет, осталась только штормовка. Я вскочил, метнулся в ванную, потом на кухню. За окном – глубокая ночь, а бабуля суетится, накрывая на стол. Каша, чай с бутербродами – как все это можно есть посреди ночи? Под окнами скрипнули тормоза, и дед поднялся. Я вскочил, но дед усадил меня на место:

- Доешь спокойно, никто без тебя не уедет.

А сам поднялся и вышел в коридор. Видя мое нетерпение, бабушка быстро сложила бутерброды на газету, завернула и вручила мне:

- Беги уж.