Что будет завтра?

Что будет завтра?

Через щели неплотно прикрытой дверцы печки уютным жёлтым светом мерцал огонь. В топке потрескивали дрова, и комнатушке небольшого дачного домика приятно пахло дымком. Старинная керосиновая лампа освещала стол и, сервированный на газетке, нехитрый мужской ужин.

Лёха отломил кусок самодельной лепёшки и толстым слоем намазал на него шпик из армейского сухпайка. Налив хозяину и себе по полной, он приподнял рюмку и произнёс короткий тост:

- Ну… Будем!

Хлопнув рюмку залпом, он сощурился и приник носом к рукаву, с шумом втягивая воздух и прислушиваясь к ощущениям в «нутре». Очень скоро приятное тепло разлилось в животе и стало распространяться дальше по телу. Выждав положенное время, он откусил кусочек своего бутерброда и сразу налил по второй. Выпили.

- Не, Николаич, такая жизнь не по мне.

Он стал с аппетитом есть жареную с грибами картошку прямо из сковороды.
- Не могу я вот так вот сидеть всю жизнь на одном месте, - продолжил он развивать свою мысль, - Скучно мне это. С тоски помрёшь.

- Дак это зимой тоска, - возразил Виктор Николаевич, - А по тёплому времени дел невпроворот. То одно надо сделать, то другое – скучать-то некогда.

- Да причём тут скука? Я ж тебе про другое говорю. Вот эти все твои «дела», они ж все вокруг дома, вокруг тебя, в одном месте сосредоточены. Копошишься что-то, землю ковыряешь, как крот, нору свою строишь - перестраиваешь. И дела эти нескончаемые. Три жизни тебе дай – и всё равно всё не переделаешь.

- Ну, так, а что в этом плохого-то? Человек без дела-то, без работы какой, чахнуть начинает. И телом слабый становится, и душа ленивая. Кто постарше, так и помереть недолго. Как только сел на диван, успокоился, расслабился, так и пошло здоровье рушиться, болячки полезли. А кто трудится, ему и болеть некогда, и возраста особо не замечаешь, когда делом по душе занят.

- Да не. Это ты всё верно говоришь. Но тут в другом дело. Ты пока вот так в хозяйстве своём копаешься, тебе и головы поднять некогда, спину не разогнуть, на небо не посмотреть. А мир-то ого-го какой большой, сколько в нём всего разного есть. А ты копаешься в одном месте всю жизнь и ничего, кроме грядок своих не видишь и знать не хочешь.

- А чего мне там видеть-то, - стал распаляться Виктор Николаевич, - Ну, да. Есть страны разные, города там всякие. Ну, море, ну, горы. А по сути разобраться, всё то же самое, что и здесь. Только где-то горы повыше, где-то речка поширше. Ну, вот съездил ты куда-нибудь, посмотрел, и чего?

- Блин, ну как чего? – недоумевал Лёха, - Интересно же! Впечатлений масса! Жизнь разнообразная. Да и рассказать потом будет чего детям, внукам.

- Это если будет кому рассказывать, – сварливо пробурчал старик.

- В смысле?

- Да вот в том смысле! Что это за жизнь, как у бомжа, как у кочевника – ни дому, ни родины, ничего! Как ты семью-то заведёшь? Какой бабе нужен мужик, который по земле шатается, как неприкаянный и угла своего не имеет? А сейчас и подавно. И людей-то живых считай не осталось, и нормальную женщину пойди, поищи. Одни мертвяки кругом. Тебе вон уж давно не двадцать лет, и всё один.

- Ну… - замялся Лёха. Подходящих аргументов у него не находилось.

- Вот те и «ну»! – покачал головой Виктор Николаевич.

- Да, мне, может, особо и не надо, - стал оправдываться Лёха, - Мне моя свобода дороже. Ты ж сам сказал – нормальной бабы днём с огнём не найти теперь. Что ж мне, первую попавшуюся хватать и срочно семью заводить, хозяйством обрастать? Не-е-е. Я лучше по земле погуляю, пока силы есть и здоровье. Да, как перекати-поле. Да, без постоянного места жительства. Зато я куда хочу, туда и лечу. Сегодня здесь, а завтра умотал за сто километров. А если надоест мыкаться, так осяду где-нибудь. Тоже, может, дом построю. Но вот так вот сидеть всю жизнь на одном месте, это как иметь ноги и не ходить. Или даже как иметь крылья и никогда не летать. Зачем такая жизнь? Ради картошки вот этой что ли?

- Я тебе так скажу – хорошего понемножку и всякому своё время! – резюмировал Виктор Николаевич, - Я в молодости тоже много где бывал. В армии в Германии служил, в Казахстане работал, на север вахтами ездил. Так что тоже всякое посмотрел. И в Турции был раз на курорте, и в Египте. И знаешь что? Мне хватило. Ну да, по молодости интересно. Но чтоб всю жизнь так мотаться – увольте. Я намыкался!

- Ну, может, ты и прав, Николаич, но мне всего тридцать шесть и я пока не хочу свою жизнь в землю закапывать!

Он молча налил в очередной раз полные рюмки.

- Ладно, - примирительно сказал Виктор Николаевич, - хорош спорить, а то так и до драки недалеко. Каждому своё, как говорится.

Чёкнулись. Выпили и продолжили ужинать.

- А знаешь, Николаич, о чём я мечтаю? – не вынес молчания Лёха.

- Ну?

- Океан хочу посмотреть! Только не такой, как в рекламе показывали - с белым песочком, с пальмами и кокосами. Не-е-е-е. Я хочу северный океан посмотреть. Суровый. С холодным ветром. Чтоб большие волны с грохотом бились об серые скалы. Чтоб солёные брызги до неба и чтоб белая пена на камнях. Стихия! Мощь! Вот это я понимаю! – Лёха стал мечтательно смотреть куда-то в пустоту перед собой, представляя всё это великолепие.

- Вот ты романтик, - по-доброму усмехнулся старик.

- По весне найду машину и рвану отсюда. А может и раньше.

Немного захмелев и разомлев после сытного ужина, Лёха присел на чурбак возле печки и закурил, выпуская дым в приоткрытую дверцу топки.
---------------------------------------

Лёха пришел к Виктору Николаевичу неделю назад. Бросил через забор пару крепких снежков в заколоченное оконце и громко позвал хозяина.

Виктор Николаевич пару минут наблюдал за ним сквозь щели в досках. Было ясно, что этот не отвяжется и не уйдёт просто так. Незваный гость наверняка знал, что старик в доме. Придётся выйти.

Снял с крючка заряженное картечью ружьё, отпер засов и вышел на крыльцо. Спросил сердито: